– Карей обещал возить меня везде, когда сможет, – легкомысленно отозвалась Алекса. – Это во-первых. Во-вторых, кажется, мне положена личная машина от огневиков. Я теперь важная персона. – И засмеялась, обнимая маму. – Ты не представляешь, как я боюсь! Единственно, что хорошо: мне самой делать почти ничего не придется! Все материалы для тестирования мне предоставят сами огневики. Так что за мной только браслеты-обереги и другие талисманы – ну и личные встречи с огневиками. Декан сказал, что дар у меня стабильный. Ты не представляешь, как я боялась, что он преходящий.

Когда нагруженный сумками Карей вышел к калитке, он обернулся к Алексе, открывшей ему дверцу машины, и спросил:

– Ты уверена, что справишься с Ферди, если он… обозлится из-за Регины?

– Как-то не представляю, что Ферди – и умеет злиться. Но если что – приму на себя вину, что Регина присутствует на ужине. Поехали быстрей. Нам еще за мороженым, а потом тебе провожать Регину.

Алекса храбрилась, но все же побаивалась, что Ферди рассердится. Тот новый Ферди, которого она узнала ночью, был не только непривычен, но и необычен. И предугадать его настроение теперь казалось невозможно. В доме Тиарнаков Алекса села рядом с Ферди на знакомую кушетку и сказала:

– Ферди, не обижайся. На ужине будет Регина. Говорю заранее, чтобы ты привык к этой мысли. И это придумала я.

– Зачем?

– Она счастлива рядом с тобой. Так пусть ей достанется кусочек счастья.

– Ты говоришь как-то странно.

– А чего странного? Разве это не счастье…

Ферди перебил:

– Алекса, я о другом. У тебя голос странный. Он как будто колокольчик. Звенит.

Девушка чуть в голос не ахнула. Совсем забыла, что Ферди в темноте научился слышать голоса гораздо четче, чем обычный человек. Потупившись и забыв, что Ферди видит лишь ее ауру и не может уловить, что она покраснела, Алекса еле слышно ответила:

– Мы поссорились с Кареем, а потом помирились.

В темноте Ферди улыбнулся:

– Против Регины на ужине возражать не буду. Но это только потому, что не хочется портить тебе настроение.

Но получилось иначе.

Когда сеанс закончился и на столе расставили блюда, привезенные с кухни Тиарнаков, добавили к ним разложенные на салфетках блюда из супермаркета и из дома Коллумов, а потом Карей привел Регину, и все уселись, Ферди встал и сказал:

– Внимание!

И щелкнул пальцами. Заигравший на них огонек он поднес к подсвечнику, который стоял посреди стола. Когда все свечи были зажжены, он взял канделябр и поднес к своему лицу. Осветив его со всех сторон перед своими замершими от неожиданности гостями, парень кивнул Регине:

– Я уезжаю из города в старое поместье Тиарнаков через неделю. – Он поставил канделябр на стол и подошел к окну. Резкое движение – и комната осветилась заходящим солнцем. А Ферди, усмехаясь, сел у стола.

Карей с какой-то отчетливой гордостью и любовью взглянул на уродливое, пятнистое от ожогов лицо старшего брата и спросил:

– И сколько по времени ты добрал?

– При ярком солнце, но в тени – до двадцати минут. Сейчас рисковать не буду. Минут пятнадцать с вами посижу.

Алекса, внутренне зажавшись от напряжения, посматривала на ошеломленную Регину. Одно дело – говорить о своей любви человеку, которого не видишь. Другое – видеть перед собой мозаичную маску с перекошенным ртом – и все это вместо прекрасного когда-то лица. Можно помнить о том, что все это легко исправить. Но как много значат первые минуты истины… Что же скажет Регина на мальчишески задорное заявление Ферди?

Сам Ферди на нее не смотрел, словно давая ей время привыкнуть к себе. Или не желая видеть выражение откровенного ужаса в ее глазах. Он с удовольствием поедал мороженое и слушал беседу Карея с Алексой. Но его пальцы подрагивали, как успела заметить девушка, чему она и обрадовалась – ему все-таки не безразлично чувство Регины; и испугалась: а если Регина резко сейчас его… пошлет? И на эмоциях он снова вспыхнет?

Стол располагался чуть в стороне от окна. И лицо Ферди было видно во всех деталях. Регина, сначала остолбенело уставившаяся на Ферди, вроде спокойно взялась за вилку и начала есть салат, изредка взглядывая на парня, но так и не заговаривая с ним. Ферди же вообще не обращал на нее внимания. Внешне. Будто давал ей возможность привыкнуть к себе или просто всецело был поглощен тихой радостью видеть всех, а время от времени посматривать на окно, за которым были видны черные в закатном солнце стволы садовых деревьев.

Болтали, словно забыв обо всем, только Карей и Алекса. Карей в подробностях вспоминал вечернюю тренировку, а Алекса исподтишка вставляла реплики, будто предаваясь сладким воспоминаниям о том, как здорово играет Рэд. Время от времени Карей шутливо сердился: при чем тут какой-то Рэд? А девушка простодушно хлопала на него наивными глазами: а что, мол, такого, если расскажу о том, кто нравится мне?