пятна чьих-то лиц и сияющую арку Подковы. Потом уже, на морском песочке, Васька голову напрягал изо всех сил, решая загадку, как он тут очутился и что делать дальше.

Говорил наш невольный «летчик-испытатель» и на меня все поглядывал. Ждал, что я смогу-таки открыть эту страшную тайну. А мне что? Жалко? Щелкнул только сначала гарнитурой, чтоб и Леха мою версию послушал, да и поведал заинтересованному потребителю о том, как он нас всех расталкивал и в портал кидался. И как лошадь сама за ним туда побежала, и как проход вдруг сам собой закрылся. Как мы потом несколько недель изобретали метод, чтоб снова дверь открыть и Ваську спасти, и как открыли, но путешественника на островке уже не застали. И как пошли его искать. Пока не нашли на борту страшного черного корабля. Короче, я усиленно подводил «Гагарина» к самому для нас интересному.

Ну и, вполне ожидаемо, получил ответ.

Васька переплыл пролив на лошади. Они, я коняжек имею в виду, вообще отлично плавают. Так что никаких затруднений у алтайца это предприятие не вызвало. Удивительно, но и людей, местных туземцев, он нашел в тот же день. Просто ехал себе потихоньку прямиком на север, пока не уперся в другой берег моря и не нашел дорогу. А там уже дело техники.

– Все одно, – вяло усмехнулся он. – Направо пошел – к Вану в селение пришел. Налево – к дядьке Ролу приехал бы. Там, километров через десяток, еще одна деревенька имеется…

Я быстренько достал сделанную Егоркой карту и попросил указать место. Васька минуту разглядывал прихотливые изгибы морского берега, а потом решительно ткнул в бухточку почти точно на запад от нашей сопки.

– А на том, южном берегу селения есть?

По словам нашего первопроходца, выходило, что нет. Запретный это берег. И море к югу от Ножа – запретное. Я засмеялся даже, спросил: кто такой дерзкий, что этакой-то туче народа запретить посмел?! На что Васька совершенно серьезно ответил, что сам-то он кхаланов не встречал… В рыбацких селищах всякий народ проживает. Много местных. Тех, кто тут и родился, и чьи деды-прадеды тут же обитали. А есть и пришлые. Кто с восточных княжеств или даже еще дальше – из Земель Железных Людей. Кто с северных островов. Даже из Уральского царства беглецы есть.

Вольница тут у них. Граница между территориями южных племен и относительно цивилизованными землями на востоке. Живи, как хочешь. Можешь к деревенькам прибиться, но тогда придется какие-никакие правила соблюдать. Совсем лихих людей и здесь не любят. Иные отдельно живут. Своим умом и на свой страх и риск. Хищников на острове нет, но из-за моря иногда приплывают. Двуногие. И тогда лучше вместе держаться. Да и немногочисленные торговцы, меняющие дары моря на зерно и металлы, у каждого мыска останавливаться не станут.

А вот с юга, из кхаланских степей, ни единого человека не приходило. Васька затруднялся сказать почему. Мялся долго, а потом практически шепотом, торопливо выговорил, что будто бы эти самые кхаланы – колдуны. С животными знаются, чуть ли не разговаривать с ними научились и очень не любят тех, кто под парусами или на машинах по морю плавает.

– Охренеть, – сказал мне в ухо Леха. И я был с ним полностью согласен.

– Ты мне тут бананы в уши не вкручиваешь? – прорычал я довольному произведенным эффектом Ваське.

– А ты вон у старого Вана спроси, – самодовольно предложил отставной пастух. – Почему китобои в южные бухты носа не кажут. Он тебе много чего скажет. Ты только сразу на него не обижайся… Я смотрю, винтовочка у тебя модная… А Ван со всеми так разговаривает… Некультурно, бляха от ремня.

– Ну, тебя-то они приняли, я смотрю.

– У меня лошадь есть, – приосанился алтаец. – Тут это просто круто. Мне за Катуньку два баркаса предлагали!

– Это так кобылу твою кличут? – удивился я. – Катунька?!

– Катунь, – поправил меня Васька.

Я только головой покачал. Фантазия у этого человека и правда через край била.

– А на корабль-то тебя какой черт занес?

– Так захотелось мне тутошний мир посмотреть…

Захотелось нашему Василию, по фамилии, кстати, Мундусов, с купеческой шхуной до восточных городов-государств добраться. Посмотреть, как там люди обитают. Что матросы, что хозяин и капитан толстобрюхого судна все в один голос убеждали алтайца в том, что Катунь его – животное просто каких-то невероятных статей и будет пользоваться у них на родине невероятным успехом. Ну и ее хозяин, соответственно. Вот Васька и собрался…

И прежде чем «Гагарин» продолжил рассказ, мне нужно было обязательно выяснить ответ еще на один важный для меня вопрос. Я про тех людей с разноцветными поясами, которых мы с братом оставили мертвыми в придорожных кустах. Почему один из них хотел выстрелить в моего Никитоса?

Вот тут уже наш соотечественник удивился. Они-то в деревне как раз на кхаланов и грешили. Какое-то время даже по засадам на подходах к селению сидели, ждали атаки хозяев юга.

В общем, ничего внятного Васька не сказал. Единственное – что люди эти с торговой шхуны были. Один – простой матрос, второй – вроде наемного охранника. А почему на сына моего покушались, то один Господь ведает. Может, с грозными колдунами нас спутали или лодка блестящая понравилась. Прямо пастух не говорил, но все-таки дал понять, что купцы тут тоже непростые по морям ходят. Такие акулы попадаются – при случае вмиг палец по самую задницу откусят. В деревнях болтали, что некоторые хутора и выселки после посещения их такими вот торговцами как раз и обезлюдели. И кто его знает,