патрон не поведется, то будут нас сейчас лотошить, упаковывать и десанту с корвета выдавать.

– А если поведется, то упакуют тех двух чуваков, из фактории сбежавших, – поморщился брат, не обращая внимания на Ваську, открывшего рот от наших мыслей вслух. – И мне это тоже не нравится.

– Аналогично, – согласился я.

– Чего решаем?

– Ну, думается мне, Вана достаточно сильно здесь уважают. И он обязательно придет с нами побазарить.

– Че скажешь, бродяга? – Мичман хлопнул по плечу алтайца своей лопатой, зачем-то разделенной Богом на пальцы. – Придет дедушка Ван на нас посмотреть?

– Придет-придет, – часто закивал Васька. Видок у Мундусова был такой, словно его пыльным мешком из-за угла по темечку звезданули.

– Придет, – задумчиво протянул Леха. – Ну, значит, будем жить, братуха.

С минуту все сидели молча. Ну, как все. Кроме Поца и Лехи. Первого я уговорил, а второй сам изъявил желание остаться. Кто-то же должен был с той стороны охранять Подкову и двух переданных нам старейшиной Ваном на поруки бывших «сотрудников» разрушенной черными торговой фактории.

А вот остальные, так сказать, были акционерами нашего предприятия. И были они от моего рассказа, мягко говоря, в полном обалдении.

– Так! – сказала наконец Наташа и мягкими, с неизменным маникюром и коротко остриженными ноготками пальчиками достала из чехла свой сотовый. Потом встала и ушла в зимний сад. Явно задумала что-то. И это что-то требовало непростых телефонных переговоров.

– Я так понимаю, с этим… э-э-э… старостой Ваном вы договорились, – констатировал Егор. В чем, в чем, а в отсутствии способности логически мыслить моего среднего брата обвинить трудно. Тем более что и доказательство успешно окончившихся переговоров было выведено на огромную плазменную панель. Это я фотографию имею в виду. Саму шкатулку со всем содержимым управитель рыбацкого поселка нам, конечно, с собой утащить не дал. Раритеты там у него хранились. Передаваемые из поколения в поколение ценности. Таких, быть может, по всей пережившей катаклизм Земле и десятка не наберется.

Мы с Лехой как увидели в первый раз, чуть не заржали в голос. А потом я лично подумал о том, что, должно быть, не так-то и просто сохранить на протяжении нескольких сотен лет в целости и сохранности все эти простейшие для нас, для нашего времени, вещи. Что там было, внучок? Я не сказал? А! Так там в шкатулке всего три отделения имелось. В левом лежал самый обычный пластиковый шприц на два кубика. Только без иголки и поршня. Чисто пластиковый стаканчик с соском. В правом – отполированный тысячами пальцев чуть ли не до зеркального блеска патрон от СВД. 7,62х54. Классика. И тем чудеснее было увидеть его среди «богатств» старого человека в богом забытом месте. А в середине помещалось самое интересное. Залитое в древний, помутневший уже пластик, изображение – вроде фото – группы людей в обычном военном камуфляже и с «калашами» на груди. Шестеро здоровых, улыбчивых парняг, упакованных по самое не хочу и вооруженных, как на войну.

Никогда не забуду, как старый, действительно старый – лет под шестьдесят – Ван дрожащим пальцем ткнул в одного из вояк с фотки и что-то сказал. Васька немедленно перевел:

– Это его предок.

А то так мы сами не догадались! Охренеть, как сложно!

– Такое вот оружие тоже долго хранилось в семье Вана, – как ни в чем не бывало продолжил толмачить алтаец. – Пока не испортилось окончательно. Но вы, как считает уважаемый старейшина, все-таки сумели его сберечь.

– Да у нас этого добра навалом, – расплылся в улыбке мичман. – Так ему и скажи.

С этого момента наши переговоры пошли как по маслу.

– И все-таки, – потирая виски, стал допытываться Егор. – Так сказать, в целях наиболее полной информированности. Какую позицию по отношению к э- э-э… Железным Людям занимают наши… гм… новые соседи? В случае конфликта. Станут ли они нас поддерживать?

– Сейчас? – удивился я. Я, кажется, старался пересказать наши беседы практически слово в слово. Неужели трудно было понять, в какой «позиции» оказались рыбаки? – Сейчас конечно же нет. Ты пойми, братишка! Им сейчас что небитых подтаскивать, что битых оттаскивать, лишь бы битому не быть! И с купцами княжескими нельзя ссориться – больше-то никто не рискует в Петлю ходить торговать, и против силы Железных не попрешь. А игры с колдунами вообще неизвестно чем могут закончиться.

– Кстати! А почему архипелаг Петли? Откуда такое название? – Это Любка. И слава богу, что у нее любопытство проснулось. Что-то она загрустила совсем, когда вернулся я один. Без ее мужа. У портала так вообще побелела вся и в руку Натахи моей так вцепилась, клещами хрен оторвешь. – Они как-то объяснили?

– Да там все просто, Любань. Течения там. Вдоль северного берега Ножа на северо-восток теплое течение прет. Китобои говорят – так давит, слабый гребец и не вытянет против него. А обратно, на юго-запад – это уже южнее Андреевского, – там холодная река. И получаются наши острова вроде как в петле.