Безотчётный страх сковывал его руки и ноги, и резкая боль вдруг пронзила всё тело. Караф упал на колени и обхватил голову руками. Ему показалось, что он весь горит, что его тело разрывают на части, что каменный истукан наступил на него и втаптывает в песок, как жалкое насекомое…

Спящий атлант действительно был вооружён ультразвуковым излучателем. Как только Караф пересёк границу зоны поражения, излучатель включился на полную мощность. Одновременно во лбу великана рубиново вспыхнул лазер. Это была мишень, поразив которую можно было отключить ультразвук. Таким образом спящий атлант не подпускал к себе посторонних. «Поющий камень» мог достаться только посвящённому в его тайну.

По команде Нехси четыре стрелы прочертили небо, и каждая поразила цель.

Лазер погас. Ультразвук отключился. Караф пришёл в себя и с трудом поднялся с колен.

А Клаус успел подбежать к подножию статуи и на бегу поймал пластиковый контейнер, выпавший изо рта великана. Это и был «поющий камень», без которого приступать к решению второй загадки было бессмысленно.

Торжественная процессия, растянувшаяся на полкилометра, медленно двигалась по Аллее Сфинксов в сторону храмового комплекса. Впереди – в золочёном паланкине – несли сына великого Тутмоса. За ним несли паланкины великих вдов, Перет-Амона и Сетнанха. Сановники рангом пониже шли пешком, скорбно опустив головы. Следом двигалась толпа горожан. И повсюду в толпе можно было видеть шпионов Дома Покоя.

Сенмут оставил Мерит на Аллее Сфинксов, а сам побежал на окраину города, к солдатским казармам. Туда же в это время спешил и Джафар. Ни тот ни другой не знали, что скажут солдатам. Но оба надеялись на своё красноречие.

Мерит стояла в тени статуи сфинкса, нервно сжимая в руках букет лотосов. Поджидая процессию, она то и дело выглядывала из-за постамента. Наконец паланкин Тотимеса пронесли мимо неё. Мерит бросилась его догонять, проскользнула между двумя телохранителями, подбежала к носильщикам и в это время попалась на глаза царевичу.

Тотимес приподнялся на ложе и одними глазами спросил: «Ну как?»

Мерит улыбнулась, кивнула и бросила лотосы к ногам царевича. Это был знак, о котором они условились накануне. Тотимес понял, что Хатшепсут всё знает, ничего не боится и готова действовать. Он сразу повеселел, успокоился и взял в руки несколько лотосов.

Дюжий телохранитель схватил Мерит за плечо, вытолкнул на обочину и погрозил ей кулаком. Мерит рассмеялась в ответ: дело-то было сделано. Теперь следовало спешить во дворец за праздничным нарядом царевны. Без него Лучезарная не могла появиться перед народом…

Дворец опустел. Все царедворцы и большинство слуг были на церемонии. Это обстоятельство облегчило задачу Мерит. В покои царевны она пробралась, как всегда, через сад. Быстро нашла нужный сундук в чулане, сложила нужные вещи в холщовый мешок и выскользнула за дверь, в коридор. До кабинета дворцового распорядителя добралась без приключений. Вошла. Как было приказано, оставила вещи царевны на столе Неб-хепер-ра-сенеба. Тотчас вышла и на десять минут уединилась в саду, недоумевая, как за такое короткое время можно сшить платье, изготовить туфли и украшения, и всё это силами одного человека, отнюдь не ремесленника.

Мерит подождала не десять, а – для верности – пятнадцать минут. «В самом деле, – подумала она, – даже если почтенный Неб-хепер-ра-сенеб и волшебник, ему ни за что не управиться с работой за десять минут».

Невозможно описать удивление Мерит, когда она снова вошла в кабинет и увидела на столе два одинаковых холщовых мешка с вещами. Профессор Жуков не поленился скопировать не только наряд царевны, но и то, во что он был упакован.

Мерит не забыла о том, что ей было приказано отнести на место взятые для копирования вещи. Но как она смогла бы теперь отличить подлинные вещи от дубликатов, если даже мешки были одинаковыми? И спросить было не у кого. Мерит заглянула в каждый мешок, потом стала по очереди вынимать и сравнивать между собой платья, украшения, обувь. Кончилось тем, что Мерит вытряхнула на стол содержимое обоих мешков, стала копаться в вещах, все перемешала и окончательно запуталась, какие вещи в каком мешке лежали.

Потратив время впустую и осознав свою ошибку, Мерит испугалась. Конечно, она запросто могла опоздать к началу церемонии и тогда навлекла бы на себя справедливый гнев Хатшепсут. Схватив под мышку оба мешка, Мерит понесла их своей госпоже. «Пусть сама разбирается, где старые вещи, а где новые…»

Катя в это время отдыхала в келье Нефер-хотепа. Так звали футурагента, который вот уже три месяца служил в храме Амона. Нефер-хотепу повезло получить почётную должность хранителя папирусов, то есть библиотекаря. Он и жил в помещении библиотеки, где хранилось не менее двадцати тысяч различных указов, писем, наставлений и повестей. Это собрание папирусов было настоящим сокровищем, и Неферхотеп, то есть шестнадцатилетний парижанин Жак Франсуа, денно и нощно копировал исторические документы, снабжая их комментариями, и раз в неделю отправлял в Будущее.

Жак встретил Катю за оградой храмового комплекса. Они обменялись условными жестами и через боковой вход вошли в храм Амона. Катя невольно залюбовалась высоким, расписанным звёздами потолком, папирусообразными колоннами посреди зала, каменными лестницами, ведущими на балюстраду.

Жак торопил Катю, но ей не хотелось уходить из этого наполненного солнечным светом зала. Она торопилась запомнить расположение обелисков и стел, она искала глазами статую Амона, которую ей вскоре предстояло обнять.

– Вон она! – угадав Катины мысли, подсказал Жак.