– Я видела брачный договор, подписанный папенькой. И вот сейчас я вижу… это.

– Вас смутила подпись? – уточнил герцог.

Кивнула, подтверждая.

Усмехнувшись, лорд оттон Грэйд произнес:

– Ирек – маг, синий, достаточно слабый, но если они оказались с лордом Уоторби наедине, повлиять было несложно.

И я перестала дышать.

В оцепенении, вызванном осознанием, смотрела на безразлично продолжившего чтение герцога и пыталась осмыслить всю чудовищность произошедшего! Меня не продали! Папенька не променял меня на весьма внушительную сумму! Меня самым наглейшим образом выкрали!

Подняв на меня взгляд, лорд оттон Грэйд усмехнулся и произнес:

– Леди оттон Грэйд, вам нездоровится?

Мне?! Мне да! Потому что я отчетливо понимала – брачный договор, подписанный под влиянием мага, является недействительным! Недействительным! Меня вправду выкрали! И мне вовсе не нужно было выходить замуж! Напротив, следовало обратиться к любому официальному лицу с требованием о защите! Да даже к капитану «Бросающего вызов». Достаточно было лишь обращения и…

– О, Пресвятой! – Я вскочила, метнулась к окну.

Замерла, вглядываясь в ночной сумрак.

– Ариэлла, что с вами? – вопросил его светлость.

Меня трясло от негодования. Меня попросту трясло от негодования. И будь этот брак заключен в церкви, информации о поставленной под влиянием магии подписи было бы достаточно, чтобы его расторгнуть… Но! Но одно немаленькое и неотвратимое «но» – кем бы я была в глазах света, после того, как прожила несколько дней под одной крышей с мужчиной, находясь без приличествующего леди сопровождения. Никем.

У меня нет пути назад. Просто нет. Если бы я знала, если бы хотя бы возникли подозрения, я бы обратилась к капитану Ордасу или же любому должностному лицу в порту по прибытии. Но после ночи, проведенной в Гнезде Орла… И герцог это прекрасно понимал, наняв для меня по договору не гувернантку или компаньонку, а камеристку!

– Печально, конечно, что Ирек воспользовался нежелательным способом влияния, но сожалеть поздно. Ко всему прочему, родовой брак нерушим ни церковью, ни государством, следовательно, император не вмешается, – произнес, словно размышляя вслух, герцог.

Никто не вмешается…

И в то же время:

– Но прошению дали ход, – я не узнавала свой вмиг осипший голос, – следовательно, церковь имеет какой-то расчет.

Лорд оттон Грэйд некоторое время размышлял над сказанным мной, затем согласился:

– Вероятно, так.

Затем добавил:

– Но появись у меня наследник спустя положенный срок, вероятно, попытались бы оспорить законность его рождения. Ко всему прочему, вероятно, рассчитывают нанести удар по моей репутации.

О, да – один из богатейших лордов империи выкрал младшую дочь обедневшего лорда, дабы заключить с ней не какой-нибудь, а нерушимый родовой брак. Очаровательнейший слух, который, несомненно, вызовет ажиотаж в свете!

– Полагаю, – герцог усмехнулся, – свет сочтет, что я полюбил вас с первого взгляда, увидев в лицее Девы Эсмеры, пытался заручиться согласием на брак вашего отца и, не получив оное, решился на воровство.

И так тоже может быть… как ни прискорбно это признавать.

– В столице вы появитесь исключительно в моем сопровождении и только под моим контролем, – продолжил его светлость. – В ином случае святая церковь умыкнет вас еще до того, как вы определитесь с цветом салфеток для фуршетного стола.

– Белый, – отчеканила я, развернувшись от окна и зло глядя на герцога.

– Не обсуждается, – усмехнулся лорд оттон Грэйд. – И да, какой именно белый? Снежный, льняной, дымчатый, амиант, маренго?

Невольно задумалась над его вопросом.

– Вот видите. – Герцог снисходительно улыбнулся. – И пока вы будете раздумывать, меня лишат юной, умненькой, устраивающей по всем параметрам, выдержанной и воспитанной жены. И это будет печально. Садитесь за стол, Ариэлла.

Я осталась стоять у окна. Затем тихо спросила:

– Могу я написать отцу?

– Странный вопрос, – вновь погрузившись в чтение, произнес его светлость.

– Закономерный, учитывая, что вы сотворили с моим письмом матушке Иоланте! – рассерженно воскликнула я.

Глянув на меня поверх бумаги, лорд оттон Грэйд заметил: