в реверансе, а затем, так как герцог молчал, от чего-то весьма гневно глядя на меня, произнесла:

– Добрый вечер, лорд оттон Грэйд.

– Был бы благодарен, если бы вы уделили мне время, леди оттон Грэйд, – ледяным тоном произнес его светлость.

Говоря откровенно, после того, как меня столь бесцеремонно отправили в библиотеку, общаться с герцогом я не имела ни малейшего желания. О чем и сообщила ему:

– Сожалею, свободное время было мной потрачено на… книги, соответственно вашему требованию, лорд оттон Грэйд. Ко всему прочему, должна напомнить, что я обязана уделить вам все свое внимание во время ужина, как и полагается супруге.

Герцог, не сводя с меня взгляда, рванул ворот мундира, срывая пуговицы, затем перевел взгляд на главного повара и приказал:

– Олонье, ужин через семь минут!

И не дожидаясь ответа, покинул кухню.

Невольно взглянула на часы – без четверти семь. Для ужина достаточно рано. Особенно если учесть, что мы еще меню не обсудили, не говоря о готовности блюд.

– Боюсь, леди оттон Грэйд, мне придется изменить перечень выбранных вами блюд, – с искренним сожалением произнес мэтр Олонье.

– Да, спорить с голодным мужчиной бессмысленно, – с улыбкой согласилась я.

И покинула кухню, предоставляя возможность мэтру Олонье за семь минут сотворить ужин. По моему мнению – невыполнимая задача. Уиларду я отдала распоряжение накрывать на террасе, после чего поднялась наверх, переодеться к ужину.

К моему искреннему удивлению, стоило войти в мою гостиную, как через внутреннюю дверь вошел лорд оттон Грэйд, стремительно застегивающий белоснежную рубашку. Видимо, переоделся его светлость молниеносно.

– Мне было бы приятно, если бы вы, как и полагается добродетельной супруге, не сочли за труд встречать меня, – без предисловий начал герцог.

Не желая спорить, я лишь заметила:

– Боюсь, мне было бы крайне неприятно уподобиться тем леди, что еще вчера отвратительно выполняли обязанности помощниц экономки и превосходно справлялись с обязанностями грелок.

После чего направилась в гардеробную, дабы сменить платье.

Из гостиной прозвучало:

– Любопытная аналогия.

Расстегивая платье, я заметила:

– Искренне сомневаюсь, что это моя аналогия привела вас в столь неблагостное расположение духа.

Некоторое время герцог молчал, я даже успела расстегнуть все пуговки на платье. Но затем раздалось глухое и с плохо скрываемым раздражением:

– Моего возвращения ожидала матушка Иволина.

Мои руки невольно опустились – матушка Иволина была нашей классной руководительницей, и любила я ее немногим менее матушки Иоланты.

– Однако не буду скрывать, – продолжил лорд оттон Грэйд, – что в весьма неблагостное расположение духа меня привел вовсе не состоявшийся с монашкой разговор, а некоторые бумаги, которые людям Теодора удалось… взять из лицея Девы Эсмеры.

– И что же это оказались за бумаги? – с искренним интересом спросила я.

Пауза, а затем почти обвинительное:

– Расписание ваших занятий, Ариэлла. Особенно меня заинтересовал предмет «Привлечение и удержание мужского внимания»!

Даже понимая, что выгляжу не слишком приличным образом, я не смогла удержаться от того, чтобы, подойдя к двери, приоткрыть оную и удостоить герцога весьма удивленным взглядом. Более чем удивленным. Выражающим крайнюю степень изумления.

– Будете отрицать? – приступив к застегиванию запонок, поинтересовался лорд оттон Грэйд.

– Отрицать что? – переспросила я.

Вместо ответа меня наградили испепеляющим взглядом, который, вопреки разуму, вызвал невольную улыбку.

– Лорд оттон Грэйд, – я все так же стояла за полуприкрытой дверью, не желая демонстрировать расстегнутое платье, – удовлетворите мое вполне обоснованное любопытство и уточните, в чем конкретно вы в данный момент меня обвиняете?

Герцог продолжил молчать, но, не завершив с запонками, сложил руки на груди и теперь крайне внимательно взирал на выглядывающую из-за двери меня.

– Данный предмет, – продолжила все так же с улыбкой, – входит в обязательную программу всех женских школ и лицеев. И я искренне не могу понять, что именно привело вас в негодование.

Лорд оттон Грэйд вскинул бровь, затем как-то устало покачал головой и, вновь вернувшись к застегиванию запонок, произнес:

– И вы полагаете, каждая леди использует эти запрещенные знания?