замешаны его друг и моя подруга. Кто ему Регина? Никто. Особенно если учесть, что нашей помолвке придет конец через несколько дней, после чего мы никогда уже не встретимся.

– Если Регина ни в чем не виновата, ее должны скоро выпустить, – отвечая скорее своим мыслям, чем моему невысказанному вопросу, сказал Николас.

– Я уверена, что она ни в чем не виновата, – твердо сказала я. – А вот вы, Николас, можете сказать то же про своего друга?

– Что он никогда раньше не брал чужого? Могу.

Я хотела было ему сказать, что фраза эта звучит довольно двусмысленно, словно он не уверен, что сейчас Вернер такого не делал. Я даже повернулась к нему, чтобы высказать это, глядя ему в глаза. Но не смогла. Ему и без того было слишком больно. Я вдруг поняла, как ему сейчас тяжело даже просто идти рядом со мной. Мне вдруг стало невыносимо жаль, что я его не люблю. Что люблю другого, того, кого сейчас нет со мной рядом. Николас переживал все выходные, даже с занятий ушел, чтобы со мной поговорить, а ведь в Военной Академии нарушений не спускают.

– Наверное, вы опять попадете на гауптвахту из-за меня, – с запоздалым раскаянием сказала я.

– Нет, не волнуйтесь, Штефани, – он мне улыбнулся. – В этот раз я получил разрешение. Сославшись на свой новый, жениховский, статус.

Он поднес мою руку к губам и легко поцеловал. А я опять испытала лишь стыд, ни влечения, ни желания пойти ему навстречу – ничего не было. Я даже посмотрела, не разрядился ли браслет-артефакт, хотя меня и предупредили, что это невозможно: при необходимости он начинает использовать мою энергию, и этому блок Дара – не помеха. Николас не отпускал мою руку, а я не торопилась ее забирать. С его стороны это было прощание, и казалось жестоким его прерывать, хотя проблемы Регины никуда не делись, и мне следовало торопиться.

– Вам неприятно, что я рядом? – внезапно спросил он. – Несоответствие между собственными чувствами и навязываемыми артефактом – ощущать такое, наверное, мучительно.

– Нет, сейчас ничего такого нет, – ответила я. – А вот когда вы приходили в выходные, мне было трудно не открыть вам дверь.

– Нужно было открыть и все рассказать.

– Я не уверена, что смогла бы говорить.

– Даже так?

Он отпустил мою руку, и мы пошли дальше. Николас хмурился. Возможно, представлял в красках, как я его целую со всем пылом, а потом он узнает, что все это было ненастоящим, навязанным мне браслетом. Нет, леди Лоренц не права, желая скрыть эту особенность артефакта от сына. Николас не из тех, кто согласен обманываться.

В отделение Сыска, где работал мой отец, мы вошли вместе, хотя мне казалось, что Николас попрощается со мной на пороге и уйдет. Но нет, он остался, за что я ему была несказанно признательна. Сейчас, как никогда, мне нужна была поддержка. И пусть часть моих проблем была связана с моим спутником, я не могла его в этом винить. Я вдруг подумала, что если бы не этот проклятый браслет, все могло бы сложиться по-другому.

Папа был занят, нам пришлось немного подождать в коридоре. Николас молчал и о чем-то сосредоточенно размышлял. Станет ли он покрывать Вернера, если тот окажется замешан? Что ему Регина, за которую и вступиться-то некому? Я очень переживала за подругу. Мне казалось, она в заключении беспрерывно рыдает, не понимая, за что ее задержали. Ей сейчас было очень плохо. Много хуже, чем мне.

– Штеффи, что случилось? – отец демонстративно проигнорировал Николаса, хотя тот поздоровался.

Это было не слишком красиво со стороны моего ближайшего родственника, но его чувства вполне понятны. Он не сможет вести себя с Николасом так, словно ничего не случилось. Но я поговорю с ним об этом позже, сейчас главное – подруга.

– Регину арестовали за кражу драгоценностей. Она не могла этого сделать.

– Кто арестовал? Где?

Папа задал уточняющие вопросы, на часть из которых ответа я не знала, и отправился узнавать подробности. Я приободрилась. Если появится возможность вытащить ее под залог или на каких-нибудь других условиях, это уже будет очень хорошо. Зря Моника рассчитывала, что удастся свалить все на мою подругу.

– Инору Шварцу я не слишком нравлюсь, – заметил Николас.

– Он видел меня в первый день воздействия вашего артефакта, до того как я начала принимать зелье, – пояснила я. – Помнится, леди Лоренц мой вид тоже потряс. Но она сказала, что я должна принять случившееся, тогда все будет хорошо. Как принимает она, хотя ей в невестки хотелось бы кого-нибудь своего круга. Вы сделали неправильный выбор, Николас. Но ничего, вы сможете его изменить.

– Штефани, я сделал правильный выбор, – ответил он. – Но я поторопился. Поэтому нынешнее положение не исправить, чего мне действительно очень жаль.

Папа пришел довольно быстро, и сразу стало понятно, что дело очень серьезное.

– Штеффи, ты так уверена в ее честности? – спросил он. – В ее вещах нашли шкатулку, в которой хранились драгоценности.

– Уверена. Шкатулку могли подбросить.

– Регина была последней, кто держал шкатулку в руках. Остаточные следы аур на это точно указывают. Здесь не может быть иных толкований. Сама же