какой, сам понимаешь. Ну, хорош языками чесать, чую я, близки уже гости наши…

И мастер решительным жестом затушил трубочку.

– Мастер?

– Чего тебе? В оба смотри, парень, отболтали на сегодня своё!

– Да я-то смотрю, мастер… только того в толк не возьму, зачем упырям, коль и вправду они нас нагонят, очертя голову на рожон лезть? Мы тут заперты. Деваться некуда. Еда рано иль поздно кончится…

– Э-э, парень. Не такова природа вампирская. Нет у них терпения, особенно коль голод одолевает. Нет для них большей радости, чем дичь загнанную по месту взять. Не станут в осаде сидеть. Вот увидишь.

Внизу грохнуло. Грохнуло хорошо, тяжко, по-настоящему, так, что стоявшая от века скала вздрогнула до самого основания.

Мастер вскочил.

– Явились, голубчики. И, похоже, без чародейки. Ну, давай, паря, вспоминай всё, чему я тебя учил!

Вход в округлую пещеру из поднимавшегося снизу тоннеля ничто не перекрывало – на первый взгляд.

Мастер и ученик залегли, в руках – снаряжённые всем, чем положено, арбалеты.

Если бы кто-то оказался сейчас у подножия одинокой скалы, то увидал бы, как в тёмный зев пещеры одна за другой скользнули две тени. Третья, двигавшаяся далеко не столь ловко, гладко и грациозно, заметно хромавшая, припадавшая на левую сторону, чуть задержалась.

Первая из теней, чёрной молнией ринувшаяся в глубь пещеры, взмахнула вдруг руками, рухнула, отброшенная, закрывая лицо бледными ладонями. Прямо навстречу ей вспух клуб взрыва, слепяще-яростное пламя. Фигуру сшибло с ног, проволокло по земле, пока она не замерла в ближайших зарослях.

Вторая оказалась хитрее; человеческое тело съёжилось, развернулись перепончатые крылья, крупная летучая мышь устремилась вперёд по тоннелю; и вновь лишь для того, чтобы задеть тонкую невидимую нить.

Сорвались предохранители, распрямились пружины, самострелы выплюнули короткие стальные дроты, покрытые серебром. Оголовки вонзились в поросшую шерстью плоть, раскрылись шипы и крючки, лопнули скляницы с кислотой, проедая до дыр перепонки вампирьих крыл; летучая мышь, тонко вереща, рухнула на камни, судорожно забилась, пытаясь перевернуться.

Третья фигура, та самая, хромавшая и скособоченная, яростно зашипела.

Самый первый из упырей кое-как поднялся, глухо рыча, побрёл обратно к пещере. Вся грудь в тёмной крови, блестят, словно смазанные чем-то, иссиня-чёрные волосы. Бледное молодое лицо его, наверное, сочли бы весьма мужественным и привлекательным немало дев, но сейчас его искажала дикая гримаса ненависти.

Вампиру протянула руку прихрамывавшая девушка. Ещё совсем недавно её можно было б назвать хорошенькой, даже красивой. Совсем недавно, но не сейчас – кислота с истолчённым в пыль серебром сожгла половину лица и лоб, обратив их в мешанину жил и связок, в багрово-чёрную жуткую маску. Кое- где на скуле проступала кость. Некогда щегольскую обтягивающую курточку и брючки покрывали болотные грязь и жижа; но страшнее всего выглядели сейчас глаза. Брови, веки, ресницы – всё исчезло, в кроваво-алом провале трудно ворочались глазные яблоки, куда меньше, чем им полагается быть.

Однако они оставались живыми и притом пронзительной, небывалой небесной голубизны, какую никогда не встретишь у простых смертных.

Третьим был вампир, обернувшийся поначалу летучей мышью, кому пришлось биться в корчах с простреленными во множестве мест крыльями и грудью. Обожжённая кислотой девушка безо всяких церемоний вытащила его волоком, схватив за локтевой изгиб. Он ещё потрепыхался, теперь уже на земле, и перекинулся обратно, явив миру чеканный профиль с идеально прямым носом и пепельно-серые волосы до плеч. Тяжело дыша, он отплёвывался сгустками тёмной, почти чёрной, крови.

– Понассссставили… – прошипел черноволосый вампир. Болезненно дёрнулся, шевельнул плечом – на подставленные ладони упал некрупный, с ноготь, острый осколок. Брюнет зарычал, выронил его, затряс ладонью.

– Жжётся!..

– Скажи спасибо, что только жжётся, они у них все в серебре, – сквозь зубы процедила девушка со спалённым лицом. Губы частью отсутствовали, и речь выходила невнятная, шипящая. – Когда будешь готов, Грегор?

– Пять минут. – Мышцы вампира неприятно вздувались и опадали, шевелились, словно там, под пробитой во многих местах курткой ползали, извиваясь, целые полчища змей. – Да, посеребрили осколочки-то, твари… Пять минут, и буду в порядке, Морриган.

Вампирша кивнула.

– Ты, Петер?

Перекинувшийся из летучей мыши светловолосый Петер ответил не сразу. Долго шипел, отплёвывался, бормоча неразборчивые ругательства.

– Сейчас. Крепко… попало. Не сразу… регенерируешь.

Морриган понимающе осклабилась.

– И не говори. Мне вообще кислоты в рожу достался полный заряд. Но всё равно, любы други, идти надо. Иначе госпожа Вилья будет очень, очень