Он убрал руку, но не торопился отходить. И я чувствовала его дыхание на затылке, что очень напрягало. Ярость внутри клокотала.
– Возьми что-нибудь попроще для начала. У тебя впереди вся ночь.
– Заткнись и отойди от меня. Иначе…
Я повернулась к нему и недвусмысленно толкнула в грудь. Гаерт не стал упорствовать. Неприятно улыбаясь, отошел к стене. Я схватила первый попавшийся инструмент и повернулась к Альдреду. Мне уже было плевать, я была так зла, что могла убить его сразу.
Как он оказался на ногах, не знаю, но пощечина была сильной даже для никты. Я не удержалась на ногах и упала на пол, а разряд электричества, полетевший следом, пронзил насквозь.
– Никту нельзя вырубить электрическим ударом, – откуда-то сверху раздался ленивый и спокойный голос Гаерта. – Тебе потребуется ее усыпить.
– Знаю, – хмыкнул Альдред. – Но это было так приятно!
Пока я приходила в себя и пыталась вернуть контроль над телом, мужчина что-то пробормотал, и меня накрыло серебристое свечение. Потом пришла жуткая усталость и сонливость, противиться которой было совершенно невозможно. А потом – тьма.
Завывала метель. И еще слышался какой-то звук, – скрип, будто кто-то очень большой шел по снегу. Я открыла глаза, но ничего не увидела, лишь темноту. Ощутила хвойный запах, напоминавший о славном празднике Нового года, когда по всему дому расставлялись веточки сосны или пихты. Потом, когда смогла чувствовать тело, я уловила мерное покачивание того, на чем я лежала. И только когда поняла, что нахожусь в движущейся повозке или санях, смогла оценить собственное положение.
Руки были скованы железными антимагическими кандалами, как и ноги. Рот не был завязан, но пить хотелось неимоверно, и в горле першило. Кандалы были прикреплены к чему-то, не давая свободно двигать скованными руками. А еще я была надежно укрыта, судя по всему, шкурой. Запах хвои, как я догадалась, исходил из маскировки, которая скрывала меня от посторонних глаз. Обычно в санях перевозили хвою. Она ценилась как средство от простуды среди бедняков и особенно популярна была в преддверии этого самого Нового года, который близился. Значит, кто бы ни вез меня, он изображал из себя торговца хвоей.
Медленно я вспоминала, что произошло. Гаерт – предатель… Что ж, не зря он меня бесил. Они с Альдредом, выходит, разыграли некий план, как по нотам. А я в их ловушку попалась. Но как им удалось меня увезти из лагеря? И куда, демоны их побери, мы направляемся?
Снаружи послышались голоса, и я притихла.
– Она очнулась?
– Нет еще. Не думаю, по крайней мере.
Если верить моей памяти, вторым был Альдред. Первым – Гаерт, в котором я не разглядела предателя. А должна была. Где мое чутье? Почему я списала все на ненависть между никтами и магами? Почему не проверила его, не убедила отца, что он опасен?
Теперь расплачивайся, Олианна.
– Иди. До границы недалеко, там нас встретят. Тебе надо возвращаться, – сказал Альдред.
– Уверен? Не наделаешь глупостей?
– Что ты имеешь в виду под глупостями?
Я прилагала миллион усилий, чтобы не шевелиться и не выдать себя. Чем больше я узнаю, тем проще будет сбежать, вернуться к отцу и довершить то, что начала.
– Я имею в виду, что эта девчонка уже не та, что ты знал. Она не просто изменилась. Твоя Оляна мертва, а в ее теле живет эта тварь. Ты знаешь, скольких она убила?
Скольких? Человек десять максимум. Нет, я, конечно, звезда, но не в этой области.
– О, не волнуйся, я хорошо представляю, что это такое. И если ты думаешь, что я начну обниматься с ней, гладить ее по головке и заплетать ей косички, можешь уходить в отставку, Гаерт. Она нужна мне не из-за внезапно нахлынувших сентиментальных чувств. Она ближе всего к нему. И больше всего силы он выкачал из нее.
– Что ж, без боя она не сдастся. Ты уверен, что сможешь выяснить все?
Альдред ответил таким тоном, что даже у меня волосы на голове зашевелились:
– Будь уверен. Она расскажет, покажет и будет счастлива, что легко отделалась.
Похоже, сыграть на его бывших чувствах не выйдет. Если они вообще были, чувства эти. В голосе Альдреда звучала настоящая угроза. И что-то мне подсказывало, что она более реальна, чем все, что было раньше.
– Не перестарайся, – хмыкнул Гаерт. – Она нужна живой до особого распоряжения Виктора.
Некоторое время они молчали, потом сани остановились, и я услышала шорох. Гаерт, вероятно, слезал, потому что вскоре послышался хруст снега, и голос стал приглушеннее:
– Кстати, она все еще девчонка. В смысле, если тебе будет холодно или одиноко, она с удовольствием тебя согреет. Насколько мне известно, никому из нас так и не удалось попробовать дочурку повелителя.
