не волнуйся.

Мне не хотелось ругаться. И все, что я чувствовала, выразила в этих двух фразах. Просто улеглась на диван, бросив посох на пол, и прикрыла глаза, чтобы не мешал свет. С изумлением почувствовала, как он погас.

– Я устала, Альдред. Я ничего не хочу.

– Тебе надо отвлечься. – Я услышала, как он поднялся. – Идем.

– Куда?

Вставать не хотелось. Ничего не хотелось, хотелось лежать и не думать, лежать и засыпать, проваливаясь в желанное забытье.

– В спальню.

Сон как-то быстро прошел.

– Зачем? – Глупее вопроса я придумать не могла.

И не поборола искушения последовать вслед за мужчиной в спальню, уже знакомую мне по той памятной ночи, когда меня напугал никт. Альдред бросил куртку на пол и стянул сапоги, не отрывая от меня взгляда. Потом поманил рукой.

Я покачала головой, пытаясь унять дрожь.

– Не могу. Прости, я не могу с тобой… сейчас. Я не знаю, как к тебе относиться, я ничего не знаю.

– Если бы ты меня ненавидела, ты бы уже ушла. Давай, иди сюда. Я не заставляю тебя что-то решать. И не собираюсь давать наставления. И даже не зову замуж, размахивая перед твоим носом согласием твоего отца. Я предлагаю тебе расслабиться и дать мне уже сделать то, что рано или поздно все равно произойдет.

Он сделал шаг по направлению ко мне.

– Никакой опасности.

И еще шаг.

– Никаких обязательств.

И еще.

– Никаких последствий.

Последний шаг. И он невыносимо близко. Если поднять голову и чуть привстать, можно коснуться губами его губ.

– Если ты сама не захочешь.

Он коснулся ладонью моей спины, там, где начинались пуговки платья. И неспешно двинулся вниз, расстегивая одну за другой. Там, где рука касалась обнаженной кожи, пробегали мурашки. Ничего неприличного. Только бесконечно долгое прикосновение, до самого конца. И как итог – расстегнутое платье, еще держащееся на плечах.

– Не слышу возражений, – довольно улыбнулся Альдред. – Либо я тебя окончательно запугал, либо ты решила не сопротивляться неизбежному. Похвально.

– Терпеть не могу этот тон, – процедила я сквозь зубы, не отрывая взгляда от мужчины.

С наслаждением скинула туфли, став, правда, еще немного ниже Альдреда. Он сделал шаг вперед, оттесняя меня к стене. Остановился, лишь когда я прижалась лопатками к холодному камню и вздрогнула.

– Тогда расскажи, – он задумчиво рассматривал мои плечи, – что тебе нравится.

– Если бы я знала. Но мне точно не нравится, когда со мной играют.

– Жаль.

Он чуть сдвинул бретельки платья, обнажая плечи.

– Я бы поиграл.

Мне вдруг остро захотелось поцелуя. Настоящего, как тот, что был на балконе, когда погиб Гевирг. Захотелось почувствовать, что я живу, что я все еще я. Но Альдред медлил, рассматривая меня очень подробно. От этого внимания было неловко. И волнительно.

Он наклонился близко-близко, согрел дыханием шею, отчего я с шумом вдохнула воздух и отступила от холодной стены прямо в крепкие объятия. В них, на удивление, не было ничего неприличного, Альдред гладил мою спину, а губами совсем чуть-чуть касался шеи.

– Идем? – Его пальцы сжали мое запястье, и Альдред потянул меня в сторону кровати.

Повинуясь беспрекословно, я не рассчитала собственных сил, и едва не упала. Впрочем, Альдред это предвидел и успел меня подхватить. Погас свет, шторы задернулись, погрузив комнату во тьму.

– Я не буду гасить свет… в другой раз, – сказал Альдред, расшнуровывая рубашку. – В этот, пожалуй, лучше без него.

– Спасибо.

Я поборола искушение потянуться и застегнуть платье. Чувствовать обнаженной спиной прохладное покрывало кровати было и приятно и страшно одновременно. Как завороженная, я наблюдала за мужчиной, скользила взглядом по рельефному торсу и широким плечам.