Перехватила другую мою руку – бесцеремонно потянула к себе. Возмущенный возглас мадемуазель Риа остался без внимания, а вот мои ладони только чудом не прожгли насквозь жгуче-черными глазами.

– Не вижу, – заявила хмуро, сложила руки на груди и насупилась.

– Все настолько страшно?

Глаза гневно сверкнули, она мотнула головой.

– Вы мне не верите!

– Просто я не очень-то верю в гадания, Софи.

Ага, настолько не верю, что потащилась ночью на башню, начертила собственной кровью древний узор и нагадала себе ненормального мужа, обручальные браслеты и крест армалов. Кстати, очень надеюсь, что «гибель и возрождение» уже состоялись, когда Эрик чудом не отправил нас всех за грань.

– А зря! – Девочка подалась вперед и горячо прошептала: – Такие руки, как у вас, означают неопределенную судьбу. Судьбу, которую никто не способен прочесть.

Скажите это армалам и винехейшу.

Все-таки исподтишка вгляделась в ладонь: линии как линии. Ничего необычного.

Вроде бы.

– Софи, достаточно! – мадемуазель Риа повысила голос и поднялась. – Не надоедай графине своими глупостями.

– Она ничуть не надоедает. – Я последовала примеру воспитательницы, и девочка тут же вскочила следом. – Давай обойдемся без «мадам», можешь называть меня просто Тереза.

– Хорошо, Тереза.

Софи ослепительно улыбнулась. Мадам Риа лишилась дара речи, кухарка, которая резала овощи на разделочном столе в конце кухни, снова что-то уронила. Немая сцена грозила затянуться, но многозначительное молчание прервала молоденькая воспитательница с заплаканными глазами – та самая, которую я видела в кабинете. Опустив глаза, она прошла к столам, присела в реверансе.

– Его светлость просил передать, что ждет вас в парке, мадам Феро.

Ну, если его светлость ждет…

Я вздохнула: расставаться с маленькой нонаэрянкой не хотелось. И судя по тому, как сникли худенькие плечи, ей тоже.

– Я приеду к тебе в гости, Софи, – слова сорвались с губ раньше, чем я сумела их остановить.

Какой надеждой сверкнул ее взгляд! Затаенной, в которой она вряд ли могла бы признаться самой себе, но такой отчаянно живой. Сверкнул – и тут же погас, как молния, бесследно растворившаяся в темноте.

– Не давайте обещаний, которые не сумеете исполнить, – тихо сказала девочка.

Я жестом остановила собирающуюся отчитать ее воспитательницу, присела и заглянула в глаза.

– Я никогда не обещаю того, что не смогу сделать, Софи.

Она кивнула, но по глазам не понять – поверила или нет.

Как бы там ни было, вышла я слишком поспешно.

Потому что с каждой минутой все больше хотелось забрать девочку с собой.

Смерть отца. Всполохи силы прокатываются по Мортенхэйму и затихают с его последним вздохом.

Побелевшие губы Винсента, безжизненно запрокинутая голова Луизы.

Лави, вцепившаяся в покрывало и в мою руку, потому что от головной боли не спасает даже магия армалов.

Этого хватило, чтобы тьма рванулась из своих глубин в мое сердце, вытесняя клубящийся в нем безудержный гнев. Мой или Анри – уже неважно. Рванулась, я впустила ее, не стала закрываться – и алаэрнит на пальце засиял так, что им можно было осветить все царство мертвых. Очень вовремя: стоило экипажу остановиться, а кучеру опустить подножку, как бедняга отлетел в сторону. Сверкнули переполненные яростным золотом глаза, дверь Анри только чудом не сорвал с петель.

– Тереза!

Вероник мгновенно подобралась, положив руку на бедро, но я пренебрегла этикетом. Вскочила первой и шагнула в руки мужа с выдвинутой лесенки. Даже притворяться не пришлось: напряжение и встряска Эльгера сделали свое дело. Ноги напоминали соломенные метелки, кожу покалывало иголочками, а оказаться в объятиях Анри было все равно что ополоснуться студеной водой в изнурительный жаркий день.

Так хорошо, но… пробирает.

– Снова моя сила, граф. – Я виновато вытянула руку с сияющим камнем. – Если бы не его светлость… не знаю, что могло бы случиться.

Анри вгляделся в мое лицо, но оно дышало чистотой и невинностью. Вся надежда на жалкие зачатки актерского таланта, потому что дуэль между