должно быть настоящее детство и любовь родителей, к которым можно прибежать ночью, если вдруг станет очень страшно. Особенно актуально, если вспомнить, что Анри не хочет детей. Да что там, он и меня хочет исключительно потому, что… хочет.

– Эльгер тобой доволен.

– Замечательно.

– Замечательно?

– Его светлость лично явился за мной в Лавуа. Случись ему потратить свое время зря, он был бы очень зол, не так ли?

Некоторое время Анри просто смотрел на меня. Прищурившись.

– Настолько доволен, что нас пригласили на ежегодный благотворительный сезон. – Муж подошел и встал рядом со мной. – Он проходит в Шато ле Туаре в последний месяц осени.

В замке Эльгера под Ольвижем?

Что же, первую проверку я прошла. Надо радоваться.

А вот вторая будет уже посложнее.

– И в чем же заключается благотворительность?

– В том, что за все или почти за все нужно платить. Чтобы пригласить даму, нужно внести определенную сумму. Женщины могут пожертвовать драгоценности или наряды, средства от продажи которых пойдут в сиротские дома или клиники для душевнобольных. (Ну вот я и придумала, куда деть все лишнее.) На закрывающем балу хозяин праздника выбирает себе королеву на все танцы, а за это вносит в благотворительную казну сумму, на которую можно отстроить и открыть новую школу. Дама тоже может позволить себе широкий жест.

– Как это мило.

– Не то слово. Последний танец с королевой благотворительности танцует его величество Альтари. К слову, он и присутствует только на последнем балу.

– Почему?

– У них с Эльгером достаточно напряженные отношения.

Анри привлек меня к себе, и я не стала сопротивляться.

– Кто был королевой в прошлом году?

– Евгения.

Как-то это слишком предсказуемо. Возможно, потому, что герцог де ла Мер и графиня д’Ортен рядом смотрелись как две половинки единого целого, а танцевать с собственным кузеном она достойна по определению. Не знаю, какое у меня в этот миг было выражение лица, но Анри нахмурился.

– Не стоит ее дразнить, Тереза. Эта женщина по-настоящему опасна.

Нужна она мне. Но если сунется первой, с нее слетят не только корсет и спесь.

– Она входит в Совет Лиги и управляется со стихиями с той же легкостью, как человек дышит… Ты вообще слушаешь, что я говорю?

Конечно, слушаю. Интересная информация для лорда Фрая.

– Тереза.

Вот только не надо делать такие страшные глаза! Я сегодня испытала истинную силу Эльгера на себе, еле разогнулась потом. Если магия графини хотя бы наполовину сравнима с его мощью, это серьезная проблема. Но ко всему привыкаешь, даже к яме со змеями, а факелы еще никто не отменял. Особенно если это факелы смерти.

В Лиге выживают только шипящие пресмыкающиеся. О, теперь я знала это лучше, чем мне того хотелось. В мире Эльгера живут по другим законам, здесь все решают хитрость и сила, как в дикой природе. Можно было сразу догадаться, что герцог не спустит мне такого поведения, – когда тебя окружают наделенные неукротимой мощью маги, нельзя показывать слабину даже в мелочах. Потому что с мелочей все и начинается.

– Вы говорили, что супруга Эльгера долго болела. Почему?

– С чего вдруг ты о ней вспомнила? – Анри приподнял брови.

– Просто задумалась, каково это – жить рядом с таким человеком?

– Ее светлость потеряла рассудок.

Выходит, у Эрика это наследственное?

– Леди Николь была с ней знакома?

Иногда о дальних родственниках знают только имена. В лучшем случае.

– Они были подругами.

Настала моя очередь удивляться.

– Дружили с детства. Несмотря на дальнее родство, их принимали за сестер, так они были похожи. Ее светлость часто гостила в Ларне. Очень переживала, что не смогла приехать, когда умер мой брат.