хотя жила в дождях и туманах, как элленари, фольклорный лесной народ Энгерии. И была она такой же высокой и хрупкой, какими их описывали в легендах, такой же отчаянно гордой и безумно желанной.

– Ты хоть спал?

Жером вошел без стука, приблизился и присвистнул. Анри проследил его взгляд: тот смотрел на лежавшие на краю стола книги. Брачные узоры армалов и их проявление.

– Глазастый какой.

– Сам же учил обращать внимание на детали.

Он хмыкнул, а Жером, не дожидаясь приглашения, устроился на стуле напротив него.

– Анри, это глупо.

– Тоже мне умник нашелся.

– Не завидуйте, граф. Я таким родился. – Он нахмурился и подался вперед. – Вы вчера поговорили?

– Можно и так сказать.

– Значит, снова поссорились?

Он не ответил, поэтому Жером подтянул к себе верхний том и принялся листать страницы. Анри же изучал его: здесь, в Лавуа, положение обязывало, поэтому выходил тот неизменно в форме, с зачесанными назад волосами. По старой памяти, с непривычки короткие жесткие вихры выбивались наверх и топорщились, как сейчас. Вот только блеск в глазах и таящаяся в уголках губ улыбка появились после приезда Терезы. Равно как выправка и чеканный шаг, которому могли позавидовать гвардейцы его величества, а еще желание быть в курсе всего, что происходит в поместье.

Марисса недоумевала: хозяйство и прислуга были на ней, она давно привыкла, что Жером по большей части занят делами Анри. Теперь же он взялся за свои прямые обязанности с таким усердием, что грозился оставить мадам Ильез без работы. Причина тому – Мэри. Рядом с ней привыкший к легким знакомствам с женщинами друг ходил кругами и понятия не имел, с какой стороны подступиться. Наблюдать за этим было бы даже забавно, если бы не сгущающиеся на горизонте тучи.

– Говорят, ты учишь мисс Китс вэлейскому.

Жером делал вид, что увлечен чтением.

– В этом доме слишком много говорят.

– Как и везде.

– Должен же кто-то этим заняться, – камердинер приподнял брови. – Ей здесь жить, а она даже толком поговорить ни с кем не может. Девчонка просто огонь, вчера подралась с Натали, защищая свою леди.

Анри приподнял брови.

– Что произошло?

– Та сдуру заявила Аните, что от хозяйки у нее мурашки по коже. Мэри ответила, в итоге они сцепились так, что пришлось их разнимать. Слияние началось?

Жером вернул книгу на место и постучал по ней пальцами.

Слияние возникало между людьми, связанными брачной клятвой армалов. Тереза не давала никакой клятвы, она оказалась замужем не по своей воле, но браслет и договор на крови, видимо, сделали свое дело. В древности к браку было совсем другое отношение, армалы заключали союзы как деловой контракт: по соответствию уровня силы и выгоды, которую могли получить их семьи. Они оставались верны друг другу, но эта верность не несла под собой подоплеки чувств. Только уважение и долг, культ семьи в те времена являлся священным. Браслеты связывали их жизни и отчасти здоровье. С каждым годом все сильнее, привязанность переходила в глубокую тоску и болезни, когда кто-то из супругов умирал. Но истинное слияние случалось гораздо реже, такая связь возникала только когда…

– Ты любишь ее. Она любит тебя. И… – Жером поднял руку, предупреждая возражения. – Это кто-то должен был сказать. Хватит уже мучить друг друга. Поговори с ней, Анри. Расскажи обо всем, попроси прощения.

– Ей это не нужно.

– Еще как нужно. Она слишком сильно обожглась о ложь, исцелить это можно только правдой. Болезненно, но иначе никак, и ты это прекрасно знаешь. Слияние сведет вас с ума, если будете продолжать в том же духе.

Сведет. Даже без всякой магии, потому что сильнее любви магии нет.

Анри подтолкнул к нему письмо: приглашение на зимний бал леди Илэйн Биго. Тонкий витиеватый почерк бывшей хозяйки Мортенхэйма – разборчивый, с намеренно крупными прописными буквами.

Солнце вскинулось над землей, неспешно заливая светом ореховое дерево стола и поползло дальше, играя в выбитых на корешках буквах. Зацепилось за угловые стеллажи, скользнуло к стоявшему у стены дивану и замерло над картиной: родительский замок – такой, каким он остался в его памяти, распростертое за ним море. Три крохотные фигурки на побережье, едва различимые, стремительно надвигающаяся на них гроза. В свое время Анри заказал