– Для моего дела.
– Черт побери! – вспылил он. – Ты не имеешь права ставить меня в такое положение!
Она смерила его холодным взглядом и сказала:
– Если мы с тобой пару раз занимались сексом, это еще не значит, что я тебе чем-то обязана.
– И это не значит, что я не могу отвести тебя в ДАР в наручниках.
– Прекрасно. Значит, когда тебе нужна моя помощь, то вот тебе любовь и доверие. А когда тебе ничего не нужно, ты готов меня арестовать? – Она скрестила руки на груди. – Купер, я спасла твоих детей. Ты всегда должен помнить об этом.
Он хотел ответить, но, оборвав себя, вздохнул:
– Ты права. Я не должен был говорить последние слова.
– Я знала: нам не следовало встречаться. Но я сказала себе, что, даже если мы по разные стороны, я могу верить, что ты будешь вести себя порядочно. – Она уколола его взглядом. – Но в сердце ты остаешься спецагентом.
– Нет. – Он почувствовал себя глуповато в этом кресле и захотел встать, но подумал, что это будет выглядеть еще глупее. – Нет, я просто человек, который пытается предотвратить войну.
– Ник Купер, который стоит целой армии. Судья и жюри присяжных в одном лице.
– Сказала женщина, которая похитила государственные секреты. Скажи мне, Шеннон, что ты собираешься взорвать сегодня? Сколько невинных людей погибнет в следующем твоем приключении?
Она уставилась на него, в ее груди бушевала буря. Он видел огонь и ярость, сверкание молний, слышал завывание ветра.
– Я собираюсь в Западную Виргинию. Сделаю лучшее из того, что мне доводилось делать в жизни. И знаешь, что смешно? Если бы ты спросил меня об этом сегодня утром, я бы тебе все рассказала.
– А что такое в Западной Виргинии?
– Смотри новости. – Она развернулась на каблуках и зашагала прочь. – И пошел ты!
Прежде чем он успел ответить, щелкнул замок и раздался хлопок двери.
«Проклятье!»
Он не хотел, чтобы это зашло так далеко. Как бы он ни был зол на нее из-за того, что она сделала, у нее было не меньше оснований злиться на него. У них обоих были свои тайны, и он давно предполагал, что когда-нибудь они схватятся из-за этого. Но не сейчас и не здесь. Он потер глаза.
«Черт, черт, черт!»
Несколько секунд спустя он услышал, как в комнату вошла Натали. Она прислонилась к стене, с кухонным полотенцем в руках, на ее губах гуляла улыбка.
– Ах, Ник!.. – покачала она головой.
– Что?
– Ты не потерял умения очаровывать женщин.
Обучайте сверходаренных детей
Руководство для инструкторов академий
Раздел 9.3. О жалости
Работа инструктором в академии первого уровня – это привилегия, на которую могут претендовать лишь немногие. Эта работа требует не только самой современной и продвинутой подготовки, но еще и ощущения призвания, укорененного в несокрушимой личной дисциплине.
Люди по своей природе любят детей. Невозможно смотреть на страдающего ребенка, какой бы ни была причина этого страдания – физическая, эмоциональная или физиологическая. Это естественно и правильно.
Но ребенок, который раз обжегся, не будет тянуться пальцами к пламени. Маленькая боль предотвращает сильную.
Иными словами, боль – это инструмент обучения.
Жалость препятствует обучению. Близорукая и деструктивная жалость ради сиюминутной выгоды обрекает человека на долгие страдания. Когда мы видим ребенка, который тянет руку к пламени, жалость говорит нам: остановите его. Защитите.
Но на самом деле мы должны развести огонь. Мы должны подтолкнуть ребенка к тому, чтобы он обжегся. Если это нужно, мы должны обманом заставить его сделать это.
Иначе как еще он узнает, что нельзя совать руку в огонь?
Ради блага академии, ради блага мира и ради блага самих детей ваш долг – очиститься от жалости.
ПРОДАЖА ИЛИ ДЕМОНСТРАЦИЯ ЭТОГО РУКОВОДСТВА ЗАПРЕЩЕНА, МИНИМАЛЬНОЕ НАКАЗАНИЕ ЗА НАРУШЕНИЕ – ПЯТНАДЦАТИЛЕТНЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ И $250 000 ШТРАФА.
Глава 19
