Купер намеренно подошел чересчур близко к министру обороны и добавил:

– Если только вы не устраиваете путч.

– Думайте, что говорите, – возмутился министр.

– Вы сами думайте.

Купер поедал Лиги взглядом. Знал, что нарушает субординацию и говорит оскорбительные слова, но ему было наплевать. Бывают мгновения, когда человек не должен отступать.

– Я не слышал, чтобы президент отдавал такие распоряжения, – сказал он.

– Нашей стране сейчас необходимо сильное руководство. Небольшая задержка – и все станет еще хуже.

– Согласен. Но вы – не президент. – Купер обратился к Клэю: – Сэр, если вы считаете, что дела идут плохо, то нужно подождать. Загнать граждан в стойла и ввести принудительный надзор за анормальными – значит объявить войну собственному народу.

– Война уже идет, – заметил Лиги, показав на экран.

– Это беспорядки, а не война. И вы не можете спасти Америку, отправив всех американцев в заключение. – Ему хотелось закричать, хлопнуть кулаком по столу, схватить их за плечи и встряхнуть, разбудить. – Такие действия лишь будут на руку террористам. Вы настроите людей друг против друга. Вот это и приведет к войне.

– Хватит, я уже наслушался. Мы благодарим вас за службу, мистер Купер, но в ваших услугах более не нуждаемся. Вы можете идти, – сказал Лиги.

– Я работаю не на вас.

Клэй, будто по условному знаку, кашлянул и вернулся к жизни. Оторвался от монитора. Стрельнул глазами в одного, другого.

– Ник…

– Сэр, это плохое предложение, – не дал договорить ему Купер, – и я думаю, вам это известно, поэтому вы и пригласили меня. Вы знали, что здесь будет стоять человек, который потребует, чтобы вы развязали гражданскую войну. И вы не были уверены, что вам хватит сил противиться ему.

– Эй! – Окрик Киверс прозвучал как удар кнута. – Хватит!

– Ничего, – проговорил Клэй слабым голосом. – Продолжайте, Ник. Скажите, что вы думаете.

– Сэр, мы все сходимся на том, что необходимы какие-то действия. Но не такие. Я не идеалист, я говорю из чисто практических соображений. Мы проиграем. Мы проиграем все.

– И что же вы предлагаете?

– Мы должны сместить центр прилагаемых усилий. Вместо того чтобы разбираться с террористами, мы разбираемся со сверходаренными.

Он обдумывал эту проблему с того самого момента, как они с Куином оставили Джона Смита. Если он не мог просто убить Смита (а он уже начинал жалеть, что не сделал этого), то им нужен был способ поставить его на место. Изменить игру так, чтобы стало ясно: Смит выступает не против репрессивного правительства, а против американцев. А это означало, что в игру нужно ввести еще одну фигуру. Человека авторитетного, влиятельного и с большими деньгами.

– Мы должны привлечь Эрика Эпштейна, – сказал Купер.

– Вы серьезно? – глумливо усмехнулась Марла Киверс. – Этого человека не существует. Он всего лишь исполнитель. Скорее всего, марионетка в руках Джона Смита и «Детей Дарвина». Никакого Эрика Эпштейна нет.

– Нет, есть, – возразил Купер. – Я с ним встречался.

Внезапно в комнате воцарилась тишина. Клэй, Лиги и Киверс – все уставились на него.

– Я встречался с ним в Новой Земле Обетованной в Вайоминге три месяца назад. Эрик Эпштейн вполне себе реальный человек, и он очень даже владеет ситуацией. А тот, кого вы называете исполнителем, – его брат Джейкоб. Они на пару сфабриковали смерть Джейкоба десять лет назад, чтобы он мог стать публичным лицом Эрика.

Президент Клэй сел на угол стола и потер подбородок:

– Да, Ник, вы не перестаете меня удивлять.

– Он мне доверяет, – сказал Купер.

Это была ложь размером с Эверест. На самом деле Купер обманул Эпштейна. Он согласился убить Джона Смита, но, когда дошло до дела, пощадил, невольно став его сообщником. Из-за решения Купера место, где жили сверходаренные, подвергалось теперь большей опасности, чем раньше, а для Эпштейна не было в жизни ничего важнее, чем его маленькое царство в пустыне.

«Но если они узнают, что богатейший человек мира имеет на тебя зуб, тебе это не пойдет на пользу».

– Давайте свяжемся с ним. Попросим его помочь нам успокоить народ.

– Какой от этого будет прок… – начал было Лиги.

– Это переведет дискуссию в другую плоскость. В шестидесятые правительство легитимировало движение доктора Кинга [33], начав с ним дискуссию. Это вывело из игры радикалов вроде Малкольма Икса и Хьюи Ньютона[34]. Вдруг