фразу барона как шутку:
'Шканцы, сударь, это место, где мы с вами сейчас находимся, верно? А надо говорить 'Отдать швартовы', не так ли?
– Видите, – холодно заметил виконт, – Даже наш малыш Роланчик правильно употребляет морские термины, не так ли? Это была шутка. Мой друг только шутил.
Вредный де Сабле недоверчиво покачал головой.
– Но я собственными ушами слышал из его уст такую же нелепость насчет парусов! Ваш друг путает бизань и гафель.*
…. * Бизань – косой парус, ставящийся на бизань-мачте.
Гафель – рангоутное дерево, ставящееся на мачте под углом.
….
– Кошмар какой-то! – 'ужаснулся' виконт, – О, несчастный! И вы хотите вздернуть его на ноке рея, господин де Сабле?
– Пусть живет, – великодушно сказал де Сабле, смеясь, – Он еще путает галеон и гальюн! 'Наш гальюн несется под всеми парусами'.
И мы засмеялись.
– И все-таки это была шутка, – все тем же ленивым тоном продолжал виконт, – Такую глупость сказать ничего не стоит.
– Ну-ка, ну-ка, – оживился де Сабле.
– Сейчас, – сказал виконт, потянулся за пивом, и, нацедив себе пивка, в приветственном жесте поднял кружку, учтиво кивнув помощнику капитана, ваше, мол, здоровье, отхлебнул пивка… Видимо, он затягивал паузу, пока пил пиво, чтобы сымпровизировать что-нибудь такое тупое морское…
– О, паузу держать он умеет, это уж точно! И что? Что он сказал?
– О Анри, увольте! Это было длиннющее повелительное предложение типа команды с таким нелепым нагромождением морских терминов от ''крутого бейдевинда'' до наименования каких-то Бог весть, каких заумных парусов, и все вместе представляло такую кашу, что де Сабле громко расхохотался и пришел в полный восторг. Понимаете, если бы Мольер писал морскую комедию – такое мог бы придумать только Мольер, я вам точно говорю!
– И вы это придумали вот так сразу? – вытаращил глаза де Сабле.
– А что в этом особенного? – небрежно заметил виконт, – Сущий пустяк!
– Да вы наш человек, сударь! Повторите, сделайте одолжение! Но даже со второго раза я не смог запомнить заковыристую морскую фразу, которую наш Пиратский Вожак произнес с интонациями… я сказал бы, напоминающими площадную ругань какого-нибудь армейского сержанта в захолустном гарнизоне.
Помощник капитана зааплодировал, а виконт пробормотал:
– Видите, мы не такие и профаны, – и снова жест в мою сторону, и я выдал все, что успел узнать о парусах нашей ''Короны''. Я понял игру нашего Вожака – если даже малек знает паруса флагмана, то де Невиль, возглавляющий охрану адмирала, тем более.
– А мне это напоминает, когда детей на Рождество или в какой-нибудь праздник заставляют декламировать стишки или приветствовать коронованных особ, – сказал Вандом, – Простите, я не хотел вас обидеть, я только вспомнил, как часто мне приходилось декламировать стишки и приветствия… А что помощник?
– Помощник сказал: ''Молодец, малек, где ты так нахватался?'' Тут я решил, что надо воздать добром за добро и показал помощнику капитана свое наглядное пособие, указав автора. `'Вот мой учитель'',- сказал я.
– Вношу поправку, – заметил виконт, – Наш общий учитель – капитан.
– И все-таки, позвольте полюбопытствовать, откуда вы знаете все эти тонкости? Вопросы, которые вы задавали капитану насчет управления вашей яхтой, в самом начале путешествия, уже говорят о многом.
– Так, читал кое-что, – лениво заметил Пиратский Вожак.
Анри прошептал:
– Узнаю стиль де Бражелона.
– Какой такой ''стиль де Бражелона''? – спросил Ролан, – Объясните, может, и мне пригодится!
– Вы так не сможете, дорогой Ролан. У вас свой стиль, господин малек, и вовсе не нужно подражать пиратскому Вожаку.
– А все-таки, объясните!
– Объясню, зная вашу… настойчивость, вы же все равно не отстанете! Цитата из неопубликованной комедии Мольера, или из шекспировской трагедии – на английском, морская длинная фраза, – виконт производит эффект – и все разевают рты, пораженные эрудицией господина виконта, а он насмешливо улыбается и снисходительно роняет: 'Пустяки'.
– Да-а-а, – протянул Ролан, – Это здорово. Это круто! Но у меня так не получится.
– Это надо уметь, – повторил Анри, вздыхая, – Но когда вы доберетесь до де Невиля, сколько можно говорить об этом хвастуне? И не возражайте, господин малек, я уверяю вас, что скромность нашего Вожака напускная, это не что иное, как затаенная похвальба. И это тоже надо уметь!
5.ТИП ДОКУЧНОГО, ЗАБЫТЫЙ МОЛЬЕРОМ.
– А де Невиль заворочался и забормотал во сне что-то вроде: ''Сдавайтесь, уроды…'' – видимо, барону снились кошмары.
– Допился, – фыркнул де Сабле.
– Бывает, – с пониманием заметил виконт, – Может, ему снятся фрондерские войны нашей юности.
На это помощник капитана не нашелся что сказать. Но де Невиль заорал уже громче:
– Ложитесь в дрейф, суки неверные! По коням, ребята!
– На фрондерские войны это непохоже, – усмехнулся де Сабле, – Ваш дружок допился уже до белой горячки. По морю – на конях?!
– Бывает, – опять сказал виконт, – Я его успокою.
Он потряс за плечо пьяного барона и сказал ему в самое ухо:
– Спокойно, командир, атака отбита. Мы победили!
Де Невиль моментально успокоился. Он продолжал спать уже без возгласов. И тут де Сабле произнес свою сакраментальную фразу:
– Виконт! Вам не надоело играть роль доброго пастыря для этих пьянчужек?
– Очень надоело, – искренне сказал виконт, – Но что поделаешь? Они ведут себя как дети.
– И в пиратов играют как дети.
– Может быть, может быть, – сказал виконт, – Есть нечто детское во всей этой затее. Но, в сущности, игра еще не началась. Это, как говорится в детских сказках, присказка. Сказка впереди, – и он махнул рукой в сторону носа корабля.
– А сейчас вы присматриваете за ними, как гувернер, – усмехнулся де Сабле, – А ведь они вам порядком надоели, ваши поддатенькие дружки.
– Да нет, – спокойно возразил виконт, – Очень славная компания. Они меня даже развлекают… иногда. Честно говоря, господин де Сабле, – добавил он с грустной миной, – Уж лучше с ними, чем с собой наедине.
Каким бы язвой и зубоскалом не был де Сабле, у него хватило такта оставить без комментариев последнюю реплику виконта.
– Что ж, пасите своих заблудших овечек, добрый пастырь. Если что, зовите меня, я буду неподалеку.
