– Та самая.

– Я ржал, как добрая лошадь! Но ты-то откуда знаешь? Ведь в Во была премьера комедии Мольера.

– Я читал комедию в рукописи, – пояснил виконт, – И слово это мне понравилось. Оно соответствовало моему настроению.

– Вы знакомы с Мольером? – спросил Шарль-Анри.

– Портос. Это был его прощальный подарок.

И тут, Анри, ваш покорный слуга, до сих пор скромно сидевший в уголке, позволил себе вмешаться в беседу. Вернее, не в уголке, а в сторонке, какие на шканцах уголки!

– Не будете ли вы так любезны процитировать более подробно? – попросил я, – С контекстом.

– С контекстом так с контекстом, – согласился виконт. – Извольте. Это реплика тупого охотника, что-то вроде:

''Не хочешь ли охотиться вдвоем, но там, где нам такой не встретится облом?''

И я записал цитату из Мольера! – важно сказал барабанщик.

– А сами то вы видели эту комедию? – спросил Анри.

– Не только видел, сам в ней участвовал. Я играл мальчика с пращой!

– Фрондера?! – воскликнул Анри.

– Да! – гордо сказал барабанщик, – Хотя моя роль была без слов, прыгая по сцене театра Фуке, я мысленно повторял слова ''Фрондерского ветра'' – о чем, конечно, и не подозревала аплодирующая высокопоставленная публика, включая короля с его семейством. Я же сбежал от короля после событий в Во. А вы не видели? Много потеряли! Занятное было зрелище!

– Не так уж много, – задумчиво сказал Анри. ''Скорее всего, интересующая меня персона на празднике в Во не присутствовала. А без него – зачем мне Во?'' – и, улыбнувшись своим мыслям, шевалье де Вандом сделал свой вывод из рассказа бретонца о бочке с пивом.

– Ролан! А теперь мой комментарий к вышеизложенному, вы позволите?

– Конечно, дорогой друг! Говорите!

– Бофор… Насколько я знаю милого герцога, а я смею утверждать, что хорошо знаю его светлость… он в душе такой же мальчишка и повеса. Среди его генералов есть действительно… тупые, как справедливо заметил барон де Невиль. Чего стоят некоторые из них, герцог понял еще во времена Фронды. Ему их общество наскучило, герцог любит молодежь, но – положение обязывает – и он, адмирал, вынужден с ними ежедневно общаться по долгу службы. А, в сущности, это те же Мольеровы докучные.

Ролан вытащил свою записную книжку и выпалил две цитаты:

'Где только мы живем! Куда не повернись, столкнешься с дураком!'

'О Боже, под какой звездою я рожден, что в жертву каждый час докучным обречен!'

Анри кивнул головой, не уточняя источник, из которого бретонец почерпнул мольеровские премудрости, но слова первого комедиографа Франции запали в его сознание.

– Поэтому Бофор душой с этими шалопаями и повесами и даже им немного завидует. Потому что Бофор всегда останется в душе мальчишкой. Хотя вынужден играть роль респектабельного господина. Не будь Бофор таким, не стали бы вы барабанщиком. И всего этого путешествия не было бы. Да и его генералы лет двадцать назад, были не солидным важными господами, а беспечными мальчишками. Только Бофора время не изменило…

– А вы можете представить, Анри, что лет этак через двадцать наши Пираты станут респектабельными господами и важными персонами? – расхохотался Ролан.

– Эти шалопаи? – фыркнул паж, – Очень сомневаюсь.

– Генерал де Невиль – как вам это понравится?

– Генерал де Невиль! – захохотал паж, – Это просто ужасно! Это так не вяжется с Оливье…

– А герцог де Бражелон, как звучит, здорово?

– Ужасно звучит! – сказал Анри, – Я не комментирую. И так ясно. Но вы поняли хоть отчасти Бофора?

– Я готов пожертвовать собой ради герцога и прочесть ему и его генералам новую главу моих мемуаров, – сказал Ролан, – Но Пираты на такое самопожетрвование не способны.

– Да, наверно, – кивнул паж.

– Серж де Фуа выразил общее мнение, высказав предположение, что какой-то идиот нас всех подставил, наболтав герцогу о короле Ричарде Львиное Сердце, его склонности к песням и балладам, и наш славный герцог решил поиграть в короля Ричарда, заведя собственных трубадуров. Вроде Бертрана де Борна при короле Ричарде.

– Вот уж нет! Ужасный человек! Война и война, ни на волос милосердия! Не должен быть таким рыцарь!

– Я тоже не являюсь поклонником творчества Бертрана де Борна, – заметил Ролан, – И меня отталкивает его жестокость. Настоящему рыцарю так же свойственно милосердие, как и мужество. Как бы вы меня не попрекали военным психозом.

– Вы не совсем безнадежны, – засмеялся Анри, – Из вас получится рыцарь, я хотел сказать – мушкетер!

– Хотелось бы, – вздохнул Ролан, – Но вы поняли идею?

– Я понял идею, – кивнул Анри, – А Бофор в доблести и благородстве – клянусь честью! – не уступит Ричарду Львиное Сердце, увы, в стихосложении первенство остается за королем Англии.

– И тогда Гугенот повинился, что это он наболтал герцогу всякой всячины о короле Ричарде, считая это простой дорожной болтовней, ни к чему не обязывающей. Все это закончилось тем, что Пираты перешли на более крепкие напитки и через некоторое время почти все храпели, и я возвращаюсь к тому, с чего начал – я завладел почти не пьяным господином де Бражелоном, и он любезно проинформировал меня о парусном вооружении ''Короны''. Мы уже разобрались с парусами и заговорили о частях палубы – шкафут, шканцы…

Анри завыл, и Ролан замер на полуслове.

– …и тогда к нам подошел помощник капитана, господин де Сабле. Мы все обменялись приветствиями.

– Присаживайтесь, сударь, – пригласил де Бражелон, – Пива хотите?

– Благодарю, виконт, вы очень любезны, но я на службе, – сказал помощник капитана и уселся с нами на ковер.

– А я думал, вы скажете 'пришвартовывайтесь'', – иронически заметил де Сабле.

Виконт цедил свое пиво, прислонившись к бочке и насмешливо поглядывал на помощника капитана. А господин де Сабле из тех, кто за словом в карман не лезет. Я это заметил, еще когда он к художнику придрался. Люк Куртуа поставил этого молодчика на место своим художественным профессионализмом.

– Свет теплый, тени холодные, – кивнул Анри, – Ну а виконт?

– А виконт – этакой ледяной учтивостью.

– О! Это он умеет!

– Он допил свое пиво, поставил кружку и сказал с чисто великосветской развязностью, словно находился не на палубе корабля, а при Дворе Его Величества: ''Я не позволил бы себе злоупотребить морским жаргоном в присутствии такого профессионала как вы, господин де Сабле!''

У помощника капитана вытянулась физиономия. Несколько секунд он соображал, комплимент это ему лично как профессионалу или затаенная насмешка, так как молодой господин де Сабле не производил впечатление опытного морского волка, и это было его, если не ошибаюсь, второе плаванье. По возрасту, он был на несколько лет моложе Пиратов. Как и мы, разомлевший от жары, он снисходительно посмотрел на мирно храпящую компанию, и все-таки искушавший его черт показал свои рога.

– В самом деле? – спросил де Сабле, – Я сегодня от этого господина такой вздор, что, когда я процитировал нашим изречение барона де Невиля, все чуть в воду не попадали от смеха.

– Что-то я не помню, – лениво заметил виконт.

– Я вам напомню. Ваш друг изволил сказать: 'Отдать шканцы!''

– А-а. Это он шутил. Юмор у него такой. Ролан!

Я понял, что мне надо поддержать престиж нашей славной пиратской компании и прокомментировал