Гримо кивнул. Повторять резкие слова герцога он не хотел. Но угрозу Бофора расслышал отчетливо. Бофор сказал именно то, что нужно. Так сказал бы на его месте любой мужчина. Но нежная утонченная девушка от слов отца в шоке, хоть и пытается изо всех сил разыгрывать отважного мальчишку.

– Что теперь обо мне подумают?! Какими глазами я посмотрю на Пиратов? На моряков? Представляю, как теперь меня все презирают! Я теперь буду сказкой ''Короны''!

''Да вы и есть ''сказка ''Короны'''', мадемуазель де Бофор'', – подумал Гримо, гладя по голове мнимого пажа.

– ПУСТЯКИ, – сказал Гримо.

Но Анри де Вандом употребил слово ''сказка'' в негативном смысле.

– Я должен был остаться. Пусть лучше бы герцог убил меня! Но он сказал 'клянусь честью''! И это все слышали! Понимаете? Если Бофор клянется честью – это не пустая угроза! Гримо, знаете, у меня в глазах потемнело! Я даже хотел утопиться! Истинная правда! Броситься за борт!

По лицу Анри Гримо понял, что паж говорит правду.

– Слава Богу, что вы не совершили эту глупость, дорогой Анри. Иначе в ту же секунду ваш… / слово ''отец'' чуть не сорвалось, но старик опомнился /…Великий Адмирал последовал бы за вами. Я ли не знаю Бофора!

– А вот и нет! – возразил Анри, – Он отвернулся от меня и побежал к куче мешков. Мешки ему дороже, чем,… / а тут и Анри чуть не выпалил ''родная дочь'', но тоже вовремя остановился /.

– Вас спасли бы по-любому, – сказал Гримо убежденно, – Не герцог, так кто-нибудь из экипажа… и, скорее всего САМИ ЗНАЕТЕ КТО.

– На кого вы намекаете? – спросил Анри.

Гримо улыбнулся.

– ОН ЖЕ БЫЛ НА ВАНТАХ.

– Мне ли не знать моего господина?

Анри вздрогнул.

– Видите, дорогой Анри, вы только бы создали нам лишние трудности. И, слава Богу, что вы справились со своим отчаянием.

Тут хитроумный Гримо решил замолвить пару слов за своего господина, подлить масла в огонь. Он сказал:

– УТОПАЮЩИХ СПАСАТЬ МОЙ ГОСПОДИН УМЕЕТ, поверьте на слово.

– Расскажите,- попросил Анри.

Гримо, конечно, рассказал!* Анри потянулся к своей бандане. Завязал бандану. Схватил свой дневник. Захлопнул и спрятал.

– Вы прочли что-нибудь?

– Ни в коем случае! – напыщенно произнес Гримо.

– Простите, миленький Гримо, я совсем с ума сошел! Не обижайтесь, пожалуйста! Как я мог подумать о вас такое! Вы не обиделись?

…. *Гримо рассказывает эпизод из романа А. Дюма ''Двадцать лет спустя'', когда Рауль спасает тонущего в реке Уазе графа де Гиша.

…

Гримо смущенно отвернулся. Анри, по наивности решив, что своим нелепым подозрением оскорбил вернейшего сподвижника благородного Атоса, обнял старика за плечи и затараторил:

– Нет-нет, Гримо, я вижу, вы обиделись, иначе бы вы не отворачивались, я иногда сам не знаю, почему так получается, ляпну что-нибудь не со зла, а просто не подумав, а потом люди обижаются, я же прекрасно знаю, что на такие подлые поступки люди Атоса не способны, такими гадостями могут заниматься только какие-нибудь отвратительные шпионы Людовика Четырнадцатого, умоляю вас простить мне мои глупые слова!

Гримо готов был провалиться сквозь землю. Но земля была очень далеко. Бежать от бофоровой девчонки, куда глаза глядят. А потом подумал: ''Бог простит. Я ж действовал с лучшими намерениями'.

Нельзя сказать, что Гримо мучила совесть, когда он читал балладу Анжелики. Его переполняла радость, но к радости примешивалась и тревога. Пока дочь Бофора выпаливала лихорадочные извинения и лепетала комплименты в адрес Атоса, старик Гримо чувствовал, что краснеет как мальчишка. У бедняги даже уши покраснели!

''Вы очень сердитесь, – лепетала Бофорочка,- Я вижу – вы покраснели от гнева. У вас совершенно цвет лица изменился. Вы же обычно какой-то… желтоватый, а сейчас вы такой румяный. Ну какие слова найти, чтобы вы совсем-совсем простили меня''.

''Что же делать, господа хорошие?' – подумал Гримо, мысленно обращаясь к Атосу и Шевретте. 'Господа хорошие' не могли ответить старику – между ними простиралось Средиземное море и почти вся Франция. Но – Шевретта! Гримо как наяву услышал ее насмешливый голос: ''Молодец, Гримо, продолжай в том же духе!' А Атос? Гримо припомнил одну дурацкую фразу из молодости своего господина, которая внезапно вошла в моду среди Пиратов: ''Я тебе уши отрежу''. И Гримо заулыбался.

– Ах! – сказал Анри, – Вижу, вы меня простили, – и по-детски чмокнул Гримо в щеку. Гримо опешил. Он решил помалкивать, и это было верное решение. И тут опять ему помог Атос. Гримо припомнил, как ловко Атос умел в сложный момент управлять беседой, переводя разговор на описание природы. У Гримо, как он сам признался, словарный запас был намного беднее, чем у графа де Ла Фера. Он решил обойтись жестом. Гримо, продолжая улыбаться, величественным жестом простер руку в сторону моря.

– Вы хотите сказать, что море успокоилось, да? – предположил Анри, – И что уже вечер?

Вечер?! Как же мог пробиться солнечный луч в восточную каюту? Гримо вытянул правую руку вперед – в ту сторону, где должен помещаться нос корабля. Это – юг. Значит, север – сзади. Гримо сделал взмах рукой назад. Анри вытаращил глаза.

''Что это с ним? Опять начинается?'' Гримо махнул рукой вправо.

''А справа у нас запад. И солнце заходит с западной стороны. Но наши каюты на восточной. Это слева. Я НИКАК НЕ МОГ ВИДЕТЬ ЛУЧ СОЛНЦА НА АНГЕЛЕ И СИНЕЙ БАНДАНЕ. Заходящее солнце осветило бы каюты правой стороны. А наши каюты слева. И это восток. / Гримо махнул рукой влево. Он хорошо помнил начало этого дня! И солнце не могло сойти с орбиты. / Боже милосердный, неужели я начинаю впадать в маразм?! Неужто детки оказались правы, и я превращаюсь в слабоумного старика?''

Анри смотрел на Гримо широко раскрытыми глазами. Жесты ''военного советника'' он не понимал! А по расстроенному лицу старика Анри догадался, что с Гримо творится что-то неладное. ''Боже, Боже, не лишай меня разума, – думал бедняга Гримо, – Если я сойду с ума, кому я такой нужен? Я не 'военным советником', буду, не ''уважаемым бесподобным… каким-то там ветераном,… а растением! И я-то хотел помочь! А куда же я гожусь, если у меня галлюцинации начинаются! Уж лучше утопиться, чем быть обузой''.

Гримо припомнил сцену из популярной испанской комедии ''Благочестивая Марта'', которая когда-то очень смешила его молодого господина.

''-Каков недуг ваш?

– Паралич''.

Гримо задергал рукой, как мнимый паралитик дон Фелипе.

– Что с вами, господин Гримо, – спросил Анри де Вандом с ужасом, – Может, врача позвать?

Гримо провел рукой по лбу.

– Голова болит? – спросил Анри с жалостью.

Гримо кивнул.

– Вам просто нужно выспаться. Отдохнете, и все пройдет. У меня тоже болела голова. Я заснул,… а разбудил меня солнечный луч.

– Вас разбудил солнечный луч, Анри? – ошалело спросил Гримо.

– Да, – сказал Анри.

Гримо только развел руками. И вздохнул. На этот раз с облегчением.