Но всему свое время.

Кренник попросил Галена прийти к нему в кабинет в штаб-квартире Инженерного корпуса, где он сам не бывал уже несколько стандартных месяцев, и ждал за столом, когда появился ученый, потяжелевший на несколько килограммов и с подстриженной до приемлемой длины бородой.

Встав, Кренник протянул Галену руку и указал на кресло.

— Рад тебя видеть снова здоровым и крепким. Как Лира и... ребенок?

   — Джин, — подсказал Гален.

   — Успели привыкнуть к тому, что снова в Ядре?

   — Это не так-то просто, — нахмурился Гален. — Особенно когда страдаешь от безделья.

Кренник сочувственно посмотрел на него:

   — Трудно представить тебя без проекта, без команды коллег-ученых, без лаборатории, где ты мог бы заниматься своей магией...

   — Потому я и пришел, Орсон. И я надеюсь, ты непредвзято взглянешь на то, что я собираюсь предложить.

Кренник удивленно поднял брови:

   — Предложить?

Гален достал из кармана инфопланшет и включил. В воздухе над столом появилось голографическое изображение какой-то установки. Кренник ошеломленно уставился на трехмерную миниатюру.

   — Что это, собственно, такое?

   — Наш проект, — ответил Гален.

   — Наш проект? — моргнул Кренник.

   — Это черновой набросок новой энергостанции, — продолжал Гален, — намного более совершенной, чем все, что когда-либо строил «Зерпен». Часть того, что ты видишь, придется переработать, поскольку права собственности у «Зерпена», и, естественно, я вынужден подождать, пока истечет срок моего контракта, но пока что можно начать со сбора команды самых лучших умов и поисков финансирования.

Кренник смотрел на вращающуюся картинку, и ему казалось, что с его головой происходит то же самое.

   — Финансирования?

   — У тебя наверняка есть доступ к состоятельным личностям из всех секторов, — сказал Гален. — Думаю, можно даже обратиться к Республике, если они не выделили все средства на войну. Суть в том, что, когда все в полной мере оценят потенциал энергии, которую мы сможем генерировать, накапливать и передавать, мы в конечном счете сможем сами диктовать условия и привлекать любые средства, какие нам только потребуются.

Только теперь Кренник понял, что у него отвисла челюсть, и закрыл рот.

   — Гален, ты в самом деле предлагаешь нам вместе заняться бизнесом?

   — Знаю, я многого прошу, — улыбнулся Гален, — поскольку это означает, что тебе придется уйти из Инженерного корпуса, но наше предприятие столь... столь беспрецедентно, что вряд ли у тебя будут причины оглядываться назад.

Кренник лишился дара речи. На мгновение перед его взглядом возникло новое предназначение, окно в будущее, какого он никогда для себя не представлял, путь к совершенно иной жизни. Но окно захлопнулось столь же быстро, как и открылось, — виной чему были как долгие годы подготовки, так и чувство страха.

   — Гален, ты серьезно? — наконец проговорил он. — Ты явно не понимаешь моего положения...

   — Вполне серьезно, — прервал его Гален. — И я прекрасно понимаю твое положение. Мне просто кажется, что ты заслуживаешь большего, чем... все это. — Он обвел рукой вокруг, имея в виду штаб-квартиру Инженерного корпуса.

Кренник сглотнул, подавляя внезапное желание сказать Галену Эрсо, что все это попросту ширма, обман; загрузить в инфопланшет Эрсо схему боевой станции и показать, чем он на самом деле руководит. Но вместо этого он лишь сказал:

   — Я весьма польщен, и для меня это большая честь, но, боюсь, главное для меня — Республика, особенно сейчас, когда Галактика расколота пополам.

Лицо Галена вытянулось, но он понимающе кивнул:

   — Жаль, мне не убедить тебя, что есть и другие пути внести свой вклад в дело мира.

Кренник пристально посмотрел на него.

   — Как и мне жаль, что не могу убедить тебя, — ответил он, как отрезал.

Глядя в окно на разнообразных созданий, идущих по студенческому городку, Гален задавался вопросом, где он чувствовал себя свободнее — в тюремной камере или в собственной квартире. Он мысленно представлял себе вид из зарешеченного окошка камеры, который можно было увидеть, лишь обладая талантами гимнаста: падающие на тундру большие хлопья снега, лениво кружащих в небе «небесных королей», мерцающие огни города, колеблющуюся завесу полярного сияния. Теперь же, на Корусанте, он ощущал неудовлетворенность, какой не испытывал никогда прежде; ему не удавалось найти убежище даже в собственных мыслях, найти то, что один из его наставников называл «неподвижной точкой во вращающемся мире».