Выкинув марлю в мусорное ведро, я избавился от распоротой рубашки, брюк и грязных носков. В одном из пакетов обнаружилось несколько новых сорочек и чистое белье, из другого достал светлый прогулочный костюм. Переоделся, прицепил на пояс кобуру и, разложив по карманам «Цербер», патроны, нож и бумажник, встал перед зеркалом.
Увиденным остался целиком и полностью доволен. Нигде ничего не топорщилось, нигде ничего не задиралось и не торчало. Не было даже видно, что под пиджаком скрыт немалых размеров пистолет.
Оправив жилетку, я позвал изобретателя:
– Александр!
– Да, Леопольд Борисович? – прошел в мастерскую хозяин лавки и выставил вверх большой палец. – Отлично выглядите! Совсем другое дело!
– Надеюсь, вы не передумали насчет поездки на воды?
– Нет, что вы! Уже выправил билеты. Приеду завтра. Последнее время работаю над портативной версией передатчика электромагнитного излучения, поэтому сложностей с переездом не будет.
– Берегите себя.
– Мы ведь увидимся на курорте?
– Разумеется! – с беззаботной улыбкой соврал я. – Приеду через пару дней. Я вас найду.
– До встречи!
– До встречи.
Я распрощался с изобретателем и с легким сердцем вышел за дверь. Горный воздух точно пойдет старику на пользу. И какая, собственно, разница, будет он там заниматься своими изобретениями или наблюдать меня? Никакой, право слово…
По Леонардо-да-Винчи-плац я прошелся, не без удовольствия ловя на себе заинтересованные взгляды местных барышень, и, поскольку господину столь представительной наружности разгуливать по улицам, нагруженным чемоданом и объемными пакетами, было не с руки, поймал извозчика и отправился в отель со всем возможным комфортом.
Погода к вечеру откровенно испортилась, небо затянули наползшие с океана тучи. Резко потемнело, но при этом сильно парило, а резкие порывы ветра несли по тротуарам пыль. Надвигалась гроза.
Извозчик подвез меня прямо к «Бенджамину Франклину», я расплатился с ним и поспешил укрыться от пыльного смерча в фойе отеля. Подошел к стойке портье, и тому потребовалось сделать над собой определенное усилие, дабы опознать во мне давешнего постояльца.
– Господин Шатунов! – расплылся он в улыбке. – Тоже съезжаете?
Я опустил взгляд на дорожный чемодан в руке, но сразу встрепенулся.
– Что значит – тоже?
– Госпожа Монтегю просила рассчитать ее и заказала поездку на вокзал. Вы не знали?
– Как-то это все неожиданно, – озадаченно пробормотал я. – Она еще здесь?
Портье повернулся к разделенному на квадраты ячеек шкафу и подтвердил:
– Ключ еще не сдан.
Я кивнул и без особой надежды уточнил:
– Не в курсе, что могло повлиять на ее планы?
– Не могу сказать, – ответил портье, но все же предположил: – Возможно, корреспонденция?
– Корреспонденция?
– Да, корреспонденция.
– Благодарю! – кивнул я и поспешил к лифту. Поднялся на четвертый этаж и увидел, что перед моей дверью лежат газеты, а перед номером Лили ничего нет.
Корреспонденция? Хм…
Отперев номер, я прошел внутрь и принялся изучать газеты.
«Биржевой вестник» сразу отложил в сторону, вряд ли Лилиана отслеживала котировки ценных бумаг, а только взял «Столичные известия» и сразу прикипел взглядом к передовице. «Облава на душителей Кали!» – гласил заголовок статьи, в которой говорилось, что сегодняшним утром полицией метрополии было убито шестеро сектантов, подозреваемых в причастности к дюжине нераскрытых убийств. На зернистой фотографии было запечатлено укрытое простыней тело, опознать злополучный переулок не составило никакого труда. И полицейского рядом с покойником – тоже; в объектив фотокорреспондента попал старший инспектор Моран.
Я ослабил шейный платок и тяжело опустился на стул.
«Гильзы! – осенило меня. – Болван, ты оставил в переулке гильзы!»
А на гильзах – отпечатки пальцев. Как только криминалисты снимут отпечатки пальцев и проверят их по базе, меня неминуемо объявят в розыск,
