Я начинаю вырываться еще яростнее – он вбивает меня лицом в землю. Голова гудит и идет кругом.
– Мы останемся с ней, – слышу я голос. – А ты помоги ему со второй разобраться.
Шуршание листьев, испуганный крик Файфер. Поворачиваю голову и смотрю – стражники кружат вокруг нее, похохатывая.
– Не трогайте меня! – визжит она, выставив перед собой меч, тычет им в сторону стражников, но все время промахивается.
– Смотри, какая маленькая девочка с большой зубочисткой!
– Скажи спасибо, ведьма, что это мы тебя поймали, а не мальчики Блэквелла. Твою мордочку еще до рассвета поджарили бы на вертеле.
– Так все равно этим кончится, – говорит первый, и оба покатываются со смеху.
Пора мне подниматься и вытаскивать нас из беды. Один стражник сидит у меня на спине, другой рядом. В сапоге есть кинжал с тремя лезвиями, но поскольку руки скованы и я лежу в таком неудачном положении, что мне в нем толку? Почти готова позвать Шуйлера, но вспоминаю, что из-за ожерелья он не услышит меня. Значит, надо выпутываться самой. Прежде всего из этих браслетов, но как?
Тут у меня возникает мысль.
Тихо и медленно ломаю себе большие пальцы. Сперва один, потом другой, от боли стискивая зубы. Вытаскиваю руки из оков, слышу тихий щелчок – кости становятся на место. И затихаю. Заметили ли стражники? Нет, они слишком заняты – выкрикивают слова ободрения тем двоим, что дразнят Файфер. Идиотизм, и сейчас они за него заплатят.
Упираюсь ладонями в землю, резко подбрасываю спиной того стражника, что на нее навалился, приземляюсь в боевую стойку и выдергиваю из сапога кинжал. Стражнику, который с меня скатился, перерезаю глотку, схватив за волосы. Он падает замертво. Второй не успевает рта раскрыть, как я выдергиваю кинжал из шеи убитого и запускаю в него. Попадаю между глаз, и он плюхается на землю – тоже готов. Все это занимает одну секунду.
Внезапная тишина привлекает внимание двух остальных стражников. Они смотрят на меня, на убитых, снова на меня. Оглушены.
Выдернув кинжал из головы стражника, направляюсь к ним.
– Файфер, встань за мной.
Она остается на месте, ничего не соображает.
– Файфер, быстро!
Она медленно обходит стражников, опуская на ходу меч.
– Не опускай! – кричу я, но поздно.
Один стражник прыгает вперед, хватает ее за волосы и бьет прямым в лицо. Второй удар направляет ей в живот, и она падает на землю, меч выпадает из руки. Другой стражник подхватывает его и оборачивается ко мне.
Я бросаюсь вперед, хватаю его за свободную руку, выворачиваю за спину и резко, сильно дергаю вверх, с удовольствием слышу хруст сломанной кости. Не выпуская его руки, подтягиваю к себе и вгоняю кинжал в живот. Он падает, но второй стражник подскакивает и успевает раньше меня схватить меч. Ударяет меня наотмашь – я отпрыгиваю, он повторяет, и снова, оба раза промахнувшись.
Я в падении подцепляю его вытянутой ногой за лодыжки, сбиваю с ног. Он падает на колени, я подскакиваю и бью ногой сбоку в коленную чашечку. Слышу хруст и его крик боли, он валится в мою сторону, последний раз взмахнув мечом. Кончик клинка оставляет у меня на животе царапину – холодное серебро горячее раскаленного железа. Тут же из раны начинает хлестать кровь. Живот заливает жаром, я жду знакомого покалывания заживающей раны. Но его нет, только усиливается жар, и крови куда больше. Прижимаю руку к боку – она льется у меня между пальцами. Рана не заживает.
Стражник лежит в неловкой позе, поврежденные конечности бесполезно вытянулись по земле. Я подхожу к нему, выхватываю из его руки меч и всаживаю в грудь. Он приглушенно ухает и падает в траву мертвым.
Слышится стон Файфер, я иду к ней, пошатываясь.
– Как ты?
У нее распухает глаз, и даже в предрассветной темноте видно, как наливается под кожей кровоподтек.
Она смотрит на меня – зрачки у нее так расширены, что глаза кажутся черными.
– Ты ранена!
Я киваю.
– Кажется, в этом мече все-таки есть сила.
– До дома дойдешь?
– Наверное.
Кровь течет горячо и быстро, пальцы мокрые. Меня начинает трясти. Файфер обнимает меня за плечи, и мы идем домой, к Гумберту.
Я ничего не говорю. От боли или от страха – не знаю. Знаю только, что на сей раз стигма меня не лечит. Что это значит? Только
Можно ложиться и помирать прямо здесь.
