пламя перестает доставать. И оборачиваюсь.

– Ну давай! – кричу я. – Бросай чего-нибудь! Боишься?

Оглядываюсь. Воздух все так же насыщен мукой, но ничего в меня не летит. Все стихло.

Довольно осклабившись, спрыгиваю с печки. Делаю скачок через комнату, подхватываю с пола свой узел. И оглядываю место действия.

Все покрыто мукой, весь пол – в птичьих трупах. Разломанные караваи, раздавленные яйца, перья повсюду. Ну и хаос! Но я выстояла против призрака, а это вам не хиханьки. Калеб был бы мной доволен.

Я направляюсь к двери. И тут, сквозь висящую в воздухе мучную дымку, вижу его. В дверях, сложив на груди руки, приподняв удивленно брови, стоит…

Джордж.

– Ну-ну, – улыбается он. – Наша маленькая кухарочка вернулась в кухню.

У меня сердце уходит в подошвы слишком больших ботинок. Давно ли он тут?

– Я знал, что есть в тебе какая-то изюминка. – Он делает шаг ко мне. – Только не мог понять, в чем она. Теперь-то ты мне скажешь правду? Или придется из тебя ее вытаскивать?

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Отпустив узел на пол, я отталкиваю его ногой.

– Правда?

– Правда, – отвечаю я.

– Лови! – говорит он.

И метает в меня нож.

Нож со свистом вращается в воздухе, летя мне в голову. В доле дюйма от глаза я успеваю его перехватить, поймав между ладонями. И тут же рядом оказывается Джордж.

– Надо поговорить.

Он хватает меня за руку и тащит прочь из кухни. Наверху он толкает меня в мою комнату и оборачивается ко мне.

– Ты рыщешь по королевскому дворцу, как крыса в потолочных балках. – Джордж поднимает палец. – Ты давишь в руке бокал, но на тебе не остается ни царапины. Ты бредишь этим самым Калебом, который вдруг оказывается новым инквизитором. – Три пальца вверх. – А где ты так ловко научилась ножи кидать в птиц? В цирке? – Он прищуривается. – Ты – ищейка.

Я открываю рот – возражение у меня уже на кончике языка.

– Это твое счастье, что так, – огрызаюсь я. – Иначе тебе пришлось бы много чего объяснять. Я могла остаться без глаза.

Джордж испускает стон и отталкивает меня, а сам начинает ходить по комнате, обхватив голову руками.

– Я знал, – говорит он. – Знал, что с тобой что-то нечисто. Твоя внешность, твое лицо, вот это вот все. – Он указывает на меня взмахом руки. – Я думал, ты галльская шпионка. – Он плюхается в кресло возле камина и роняет голову на руки. Он так потрясен и разочарован, что мне его почти жаль. – Ищейка. Ищейка, черт бы все побрал!

– А ты меня просто отпусти, – говорю я. – И через минуту меня не будет. Никто и не узнает. Тебе-то какая разница?

– Большая. – Он смотрит на меня из-под прикрывающих глаза рук. – У тебя выходит так, будто ты здесь по ошибке. Но это не ошибка. Ты здесь не без причины.

– Потому что ваша ясновидящая называет вам ищеек. А вы их находите и убиваете.

– Тебя привели не для этого, – возражает Джордж.

– Ты не можешь знать наверняка, – возражаю я. – Николас сказал, что ему неизвестно, зачем я здесь.

– Это не совсем правда.

Я прищуриваюсь:

– Это что значит?

– Не могу тебе сказать.

– Тогда я не могу остаться.

И я направляюсь к двери.

– Стой. – Он выставляет передо мной ногу. – Скажу. Ты здесь потому, что Николасу нужно кое-что найти. Чем бы оно ни было, это очень важно. Веда говорит, что ты – единственная, кто способен добыть это.

– Что? – Какая-то бессмыслица. – Что я могу для него найти? Он – колдун. А я – ищейка, и… – Так. Кажется, поняла. – Это связано с его проклятием?