— Вот. Кислород.

— Ты считаешь этот кружочек за химический символ кислорода — «О»?

— Разумеется! — воскликнули Шэн и Бутягин.

Лебедев ткнул пальцем в снимок:

— Ничего подобного. «О» означает нуль, ничто. Букет превращен в ничто.

Последние приготовления к перелету Лебедева заканчивались. Радости его верного друга Гурова не было предела. Но Лебедев часто задумывался и не радовался так бурно, как раньше. Однако оба они с энтузиазмом погрузились в последние приготовления. Комитет по организации перелета усиленно работал. Рассматривались сводки метеорологической службы, проверялась радиосвязь. Помимо испытания мощности нового мотора «ПШ-7», на перелет возлагались интересные научные задачи. Самолет Лебедева оборудовался автоматическими улавливателями космических лучей, с автоматической же записью их интенсивности. Гуров особо готовился заняться наблюдениями над распространением радиоволн. Все советские радиостанции с интересом ждали, когда в эфире появятся позывные отважных летчиков. Радиостанции Китайской республики и США выразили свою готовность всемерно помогать перелету и уже начали систематическую передачу метеосводок о состоянии погоды в северной части Тихого океана.

Меньше всего хлопот доставляло снабжение. Помимо комитета, об этом еще заботились друзья отважных летчиков. Груздев, закончивший свой проект, носился теперь по городу со списком вещей, которые нужно было купить для летчиков в дорогу в личное пользование. Тут имелось и белье, и очень вкусные питательные консервы, приготовленные по особому заказу на пищевом заводе имени товарища Микояна, и термосы для горячего сладкого чая и кофе, и множество разных мелочей. Бутягин по нескольку раз на день звонил инженеру:

— Хорошо бы им на дорогу коробку новых конфет «Карнавал»! Так и спрашивайте… Им все пригодится.

Инженер соглашался:

— Как говорится, едут на день, а хлеба пусть берут на неделю.

Бутягин звонил опять:

— Им, не забудьте, нужны полотенца и мыло. И обязательно одеколон… Название есть подходящее — «В полет»… Специально для них… Прилетят на Огненную Землю, с дороги приятно, знаете, освежиться.

Лебедев, поглощенный предстоящим перелетом, распределил для работы сутки по минутам. Трасса была намечена твердо: Москва — Хабаровск. Оттуда, через Японию, — путь над водным пространством, не густо усеянным островами. От Гавайской группы вплоть до южной оконечности Америки по выбранному направлению не было ни клочка земли.

Оборудование самолета быстро подвигалось вперед. Стахановцы-монтажеры 112-го авиазавода с громадным увлечением работали над самолетом. Когда поставили мотор и Лебедев увидел в ангаре почти готовый самолет, сердце его забилось в радостном волнении. Припомнилось ему, как он мечтал о полете у себя на балконе и как глядел на звезды Кремля…

— Назовем самолет «Красная звезда», — предложил Лебедев, и всем это понравилось.

Выпадали для Лебедева такие сумасшедшие дни, что нужно было съездить в десятки разных учреждений. Но Лебедев не чувствовал усталости: сбывалась его мечта. Иногда вечером он приезжал на аэродром и требовал тренировочный самолет, чтобы в ночной свежести полетать над засыпающим городом.

Лебедев уверенно давал газ. Четкие бусы фонарей вычерчивали внизу затейливые линии улиц. Над окраинами густо светились прожекторами новые кварталы. Лебедев поворачивал самолет в сторону, и под ним плыли смутные очертания земли. Густела ночь, внизу ширилась черная яма, только на горизонте маячные огни, как низкие крымские звезды, указывали границы аэропорта.

Свежий ветер с воем врывался в гул мотора, а Лебедев все кружил, брал высоту, подставлял самолет ветру с разных сторон. Лебедев всегда тренировал себя: через океан должен лететь советский летчик, сотканный из железных мускулов и стальных нервов.

«Послезавтра», думал Лебедев, и ему было грустно. Он оставлял своих близких друзей в самый разгар работы. «Как их оставить одних! Один — профессор, другой — инженер, а совсем как малые дети».

Вспомнилось, как гулял с друзьями по парку. Всплыла в памяти деталь прогулки: дерево склонилось с берега над прозрачной неподвижной водой пруда, ветви окунулись концами в воду, застыли, и зеленая арка отражалась в воде…

Лебедев стал набирать высоту. Наверху светлело. У края земли блеснула светлая полоса. Всходило солнце. Оно вылезало огромное, как пылающая печка. Тучное и солидное, оно переливалось жаром раскаленных блестящих углей. Лебедев правил прямо на солнце. Показалось, что лицу стало тепло от солнечных лучей.