Я найду Седрика, уточню, что и как у нас тут.
– Лорд Белхорст, а разве сопровождать дочь своего господина не моя прямая обязанность? – мгновенно надулся Метью. – Разве я недостоин этой чести? Разве я подводил вас хоть один раз или же мне не будет позволено…
Я шагнул вперёд, поймал его за шиворот и хорошенько взболтал.
Хельга хихикнула в кулачок, но вмешиваться не стала. Эд попытался отвесить парню дополнительный пинок ногой, но не дотянулся и оставил дальнейшую экзекуцию на моё усмотрение. Я же был в ярости. То есть очень и очень зол…
– Мальчик мой, ты меня бесишь. Причём неслабо, с полуборота и с завидным постоянством. Мне напомнить, кто у нас лорд, а кто паж? Если я захочу, чтобы ты куда-то сопроводил мою дочь, я тебе ПРИКАЖУ! А до этого… если хоть раз… я поймаю тебя за чтением похабных стишков Хельге…
– Они не похабные, – пискнул он. – Они аллегорические…
– Читай! – прорычал я.
– Чего?
– Читай свою поэму! Мне и сейчас, вслух и с выражением! И не вздумай врать, что ты не выучил её наизусть! Я сейчас в таком состоянии, нервы ни к чёрту, я же убить могу-у…
Он не заставил себя долго ждать.
– В каких грёзах? – дёрнулся я.
– Голубых. Цвет неба. Так романтичнее.
– Э-э-эд!!! – в голос заорал я.
Бывший северный бог примчался, словно ждал за углом в позе низкого старта.
– Тут кто-то смел читать стихи?!
– Да, вот этот тип.
– Но вы же сами попросили!
– Я не просил, я приказывал! – Мне пришлось вновь повысить голос. – Эд, ты лучше меня разбираешься в поэзии. Метью, будешь дочитывать ему.
– Хорошо, – пожал плечами Метью, не замечая плотоядного блеска, появившегося в глазах убеждённого критика современной поэзии.
– Молись, парень…
Я похлопал его по плечу и отправился к себе. Старый крестоносец ждал меня у дверей, суровый и невозмутимый, как всегда.
– Успели цапнуться с этим молодым дураком, сир?
– Да, увы. Седрик, я старею?
– Вам честно?
– Как на духу. Так я старею? Не понимаю молодёжь, ворчу без дела, дёргаю парня по пустякам…
– Что уж тогда говорить обо мне, сир? – Он покачал бритой головой. – Как бы мне сбросить с плеч свои тяжёлые годы, кто скажет?
– Не знаю, старина. Так ты считаешь, что мне надо как-то спокойнее всё воспринимать…
– А вы сможете?
Понятия не имею. Раньше мне казалось, что я большой и сильный, я подкидывал счастливо верещащую дочь на руках, и весь мир существовал только для нас двоих. Теперь она выросла, в неё влюбляются, ей посвящают стихи, и ей тесно в рамках одного мира. Нет, разумеется, всё естественно, моя девочка взрослеет, но разве хоть кто-нибудь предупреждал, что вместе с ней взрослеть придётся и мне?..
– Выпьете, сир?
– Да, кофе, пожалуйста. С мёдом и имбирём.
– Э-э?!
– Извини, глупо пошутил. Я пошёл переодеваться. Докладывай, что у нас тут и как.
Пока моя светлость переоблачалась в приличествующий эпохе костюм благородного лорда, Седрик быстро обрисовал сложившуюся на данный момент обстановку.
