После чего мигом ускакал обратно к себе, приплясывая в стиле берсерка с пивом под грибным соусом. Я осторожно наклонился над поверженным Капитаном. Тот с трудом открыл глаза…

– Зачем звонили, у вас же есть ключ?

– Как раз хотел отдать. – Он сунул руку в карман брюк, доставая два ключа с брелком на цепочке. – Встать поможешь ли, боярин?

– О да, конечно, простите.

– Тебя-то за что?

– В общем, да, – сухо признал я. – Меня не за что. А на Эда обижаться нельзя, он же псих со справкой. К тому же вы действительно удивили нас. Носить с собой оружие при современной криминальной обстановке это нормально. Но чтоб пистолет с глушителем…

– О том и потолковать пришёл. – Шеф стряхнул с широкого лба мелкие фарфоровые осколки. – Шишка будет знатная. Не нальёшь ли по сему горю утешительную старику?

Я вежливым жестом предложил пройти на кухню, намочил полотенце и протянул ему. Суровый Капитан граничар оказался прав, шишка зрела прямо на глазах – что делать, рука бывшего бога по-прежнему тверда и бьёт наверняка!

Водка в доме была, початая бутылка стояла в холодильнике. Как я уже говорил, дядя Эдик никогда не прикоснётся к алкоголю без разрешения. Это конфеты и пельмени не могут чувствовать себя в безопасности, а водка может стоять хоть месяцами.

– Твоё здоровье, боярин. – Капитан опрокинул стопку, занюхав рукавом. – Благодати всякой сему дому, чести и разума всем Родовичам! Ещё побалуешь?

– Вы вроде поговорить собирались? – Мне не очень нравилось, что в наши последние встречи моё начальство всё чаще закладывает за воротник. Раньше Капитан не позволял себе таких вещей в присутствии подчинённых…

– Разумные границы знаем, – сдвинул брови он, отвечая на мой невысказанный упрёк. – О юнице твоей говорить стану. Не своей волей пришёл, а приказом Комитета Белого. Наворотили вы дел, аки медведи бурелому, а мне за всё ответ держать. Да наливай уже!

Что я мог? Если после первой он, по шолоховской традиции, не закусывает, то после второй в один миг спорол половину того, что осталось от моего завтрака. Но это как раз хорошо, это не жалко, но, если Хельга придёт из школы пораньше и обнаружит дома пьяного гостя, мало не покажется уже мне.

Кстати, это первая причина, почему и дядя Эдик дома назюзьгиваться не рискует…

– Дела наши грешные, судьбинушки горькие, – к моему немалому удивлению, начал Капитан абсолютно ровно, словно пил воду. – Полотенце намочи ещё холодненькой, а? Благодарствую. Так вот, боярин, не зря говорят, пришла беда – отворяй ворота! Хоть, может, то и не беда вовсе, кто ведает? Ну да слушай…

По мере былинного повествования… тьфу, какого северного мха я-то сбиваюсь на его стиль?! В общем, пока шеф объяснял, что там они надумали в этом Белом Комитете, я дважды вставал с места, орал матом, хватался за боевой топор индо-иранской работы конца восемнадцатого – начала девятнадцатого века, успокаивал выбежавшего меня спасать дядю Эдика, ещё раз менял мокрое полотенце шефу и всё равно не мог уложить в голове логику действий наших так называемых светлых сил…

– Пойми, боярин, испытание – оно ж не наказание! А ежели покажет юница пред всеми, что готова супротив Тьмы выстоять, так ты ж сам ею гордиться будешь. Истину тебе реку!

Короче, если вы ещё не поняли, они там наверху выдвинули идею предложить Хельге поединок с какой-нибудь злобной тварью из-за Граней. Типа того факта, что она вместе со мной сражалась против мертвяков, готов и викингов, им недостаточно. Нужен показательный бой!

А там уже всякие специалисты, психологи, философы, учёные умы разных уровней и степеней определят высоту её агрессии, умение владеть собой и выберут схему оптимальной адаптации мой дочери в этом мире. Если надо, то ей пропишут определённые таблетки и серьёзные средства седативного воздействия.

– Страх у них велик есть, – ещё раз подчеркнул общеизвестное мой Капитан. – Я был супротив, знай! Да токмо не один я там решаю, у других голосов поболее было.

– Мы с Хельгой не играем в эти игры.

– Если б…

– Я сказал: нет!

– Поздно, боярин, – опустив голову, буркнул он, выразительно косясь на бутылку.

Так и не дождавшись от меня ответных действий, шеф просто сам протянул руку и вылил себе в стопку всё, что осталось.