– Не целуй мне руку.
– И не собирался.
– Правильно, – чуть разочарованно буркнул я. – Но ты дашь мне слово, что не будешь говорить о своих чувствах к моей дочери, пока не получишь рыцарские шпоры.
– Слово чести, лорд Белый Волк!
– Слово пажа, – перебил нас вмешавшийся в разговор бывший бог, появившийся из-за угла. – Ставр, почему твои сапоги не начищены, на ножнах кинжала пятна от воска, а серебро на бляшках пояса такое тусклое? Твой паж совсем забыл про свои прямые обязанности.
– Мальчик мечтает стать рыцарем.
– И не понимает, что верность своему долгу – это первейшее качество благородной души?
Метью икнул, опомнился и, бросившись на колени, собственным рукавом начал полировать мои сапоги. Я вздохнул, снял пояс с охотничьим кинжалом и, похлопав паренька по плечу, вручил ему оружие.
– Вот увидите, мой лорд, серебро будет гореть как… как…
– О котах ни слова, – сразу предупредил я. – Просто чтоб блестело. Доводить до горения необязательно.
После чего мы так и оставили этого упёртого романтика сидеть на полу скрючив ноги, ближайшие полчаса ему точно есть чем заняться. Я же пригласил Эда в обеденный зал, мы оба изрядно проголодались, да и дела насущные не требовали присутствия лишних ушей.
Агата уже успела раздать миски с горячей кашей часовым, накормить всех свободных от службы и охотно выставила нам «благородную» еду – толстые ломти оленьего окорока, белый хлеб, сыр, вино для бывшего бога и воду для меня. Так что говорили мы с набитыми ртами в процессе еды.
Мне было проще сначала выслушать дядю Эдика. Тем более что ничего такого уж важного, что не было бы мне известно, он и не сообщил.
– Ты отправил девочку в замок, это был разумный и взвешенный поступок. Что она должна была сделать в первую очередь? Пойти переодеться, навестить друзей и выслушать все новости. Какая новость самая яркая? Ну конечно же приезд к нам в гости короля цвергов! Она потребовала от Метью отвести её к «любимой обезьянке», а там стала свидетельницей их семейных трений. Два карлика орали друг на дружку, махали ручонками, но дело могло кончиться вполне мирно, ты же знаешь их, если бы моей племяннице не взбрело в голову поизображать божественное правосудие!
– Короче, автор этой дурацкой гладиаторской идеи Хельга?
– Да. И, как ты понимаешь, с ней не только не стали спорить, но по большому счёту все даже обрадовались. Народ начал скучать, на нас давно никто не нападает, а тут такое развлечение!
– Ясно. – Я прожевал хлебную корку, постучал кулаком в грудь, чтобы она побыстрее добралась до желудка, и уточнил: – А по поводу… ну, их отношений… с Метью?
– Пока никаких отношений нет. Можешь спать спокойно, дедушкой ты станешь не скоро.
Я благодарно кивнул. Потом на всякий случай оглянулся и в свою очередь поделился с Эдом своими сомнениями насчет последствий гибели барона Роскабельски.
В том плане, что, как только слух о его исчезновении прокатится по округе, мы гарантированно получим приграничную войну, на которую у нас нет ни сил, ни финансов. Конечно, Седрик с отрядом по идее должен уже отправиться в путь и провести разведку боем, но…
– Понимаю. Да, друг мой, кроме меня, тебе никто не даст доброго совета, верно?
– Факт, – признал я, не желая говорить о том, что в плане советов мне бы, наверное, стоило обратиться к Капитану. Но этот адресат, возможно, до сих пор ходит по моей квартире, размахивая пистолетом с глушителем. И пока не ясно, зачем он с ним пришёл в гости, я пересижу тут.
– Что ты хочешь от меня услышать, смертный?
– Где здесь играют? – понизив голос, спросил я. – По-крупному.
– В смысле? – Северный бог покраснел, как практикантка в коровнике на испытании доильного аппарата, а в стойле бык.
– Эд, я знаю, что за Гранями играют. И всегда играли – до рагнарёка, во время, после, всегда! Я понимаю, что людей там практически нет, что ставкой почти всегда является чья-то жизнь, что твари, которые там остались, пойдут на всё, лишь бы не выпустить добычу из когтей. Я всё это знаю, в курсе, не надо делать изумлённое лицо. Скажи лучше честно: там достаточно золота?