«Будь он неладен, козёл рыжий», – я пошла вдоль стены, призывая:

– Рыжик! – В горле пересохло. Облизнув губы, я продолжила: – Рыжик! Рыжичееек!

Из-за поворота стены прогарцевала Королева, гордо являя моему взору царственного Валентайна, но смотрела из-под длинной чёлки так, словно хотела простучать копытами по мне.

– Коня не видно, вряд ли он слышит ваши завывания, – Валентайн сложил ладони на высоком, круто изогнутом рожке передней луки.

Завывания? Да кто бы говорил! Или в устах оборотня это считается комплиментом?

– Да, вряд ли, – я печально глянула исподлобья. – Даже не знаю, что теперь делать…

Мы молча смотрели друг на друга, я – жалобно на красивое лицо. Валентайн – задумчиво в вырез. Склонил голову набок. На другой.

«И этот туда же?»

– Предложил бы возвращаться пешком, – губы Валентайна неприязненно скривились. – Но, полагаю, такой поступок тоже будет… не достоин аристократа.

Высвободив ногу из стремени, он протянул руку. Я запахнула плащ, прикрывая декольте:

– Надеюсь, вы не поняли меня превратно. Мне просто надо доехать до дома.

– Не собираюсь предлагать дважды, – Валентайн чуть опустил ладонь.

«Налаживать отношения, надо налаживать отношения…»

– Надеюсь на вашу порядочность, – я поспешно ухватила тёплую сильную руку.

Королева была пониже Рыжика, а ноги у Валентайна длинные, так что стремя висело не слишком высоко, я вставила стопу, Валентайн резко дёрнул вверх, и я, оттопырив вторую ногу, потянулась к крупу…

Лошадь двинулась, сумка потянула меня вниз, нога выскользнула из стремени, и я повисла на руке Валентайна, тот резко наклонился следом, и его щёки пошли розовыми, в цвет кобылы, пятнами.

– Ко-ро-ле-ва, – пророкотал Валентайн, выпрямляясь и снова протягивая руку.

Смотрел он чуть в сторону. Вздохнув, я снова сжала его ладонь, глубже просунула ногу в стремя и вцепилась в красиво тиснённую кожу крышки потника. Снова меня потянуло вверх, я перехватилась за заднюю луку, закинула ногу на круп. Королева припала на задние ноги, крутанулась, и я повисла на Валентайне и стремени, выдохнула:

– Да чем вы с ней занимаетесь, что она к женщинам ревнует?

У Валентайна красиво расширились глаза и затрепетали ноздри:

– Выездкой, – он дёрнул меня за руку, подбрасывая на круп. – Замри.

Я замерла – и соскользнула вниз.

– Да не вы, – Валентайн шумно выдохнул. – Залезайте.

– Держите крепче свою Королеву, – я высвободила руку из его горячей ладони и ухватилась за рожок передней луки, в непристойной близости от паха, вторую протянула за спиной. – С той стороны потяните, пожалуйста.

«А то я не мастер залезать на крупы брыкающихся лошадей».

Ухватив меня за запястье, Валентайн перевёл взгляд с передней луки на мою ногу в стремени:

– На счёт три. Раз. Два. Три.

Он потянул, я подпрыгнула, клюнула носом в его плечо, но упёрлась коленом в круп. Королева напряглась, Валентайн очень строго повторил:

– Королева, замри.

Напряжение её задних ног ослабло. «Пользуйся случаем», – я вытянула руку из захвата, уцепилась за крепкое плечо, чуть поднялась, вставая на круп и наконец уселась. Вцепилась в талию Валентайна и облегчённо выдохнула. Королева всхрапнула.

– Не слишком изящно, – заметил он через плечо и, ловко вытолкнув мою ногу из стремени и заменив своей, дал шенкелей.

Королева рванулась вперёд, а я крепче стиснула руки. Пуговица холодно давила на запястье. Куртка Валентайна была из мягкой, приятной к щеке кожи, а широкая спина прикрывала от ветра…

И вот ехала я в обнимку с красивым аристократом, который меня спас, мы одни… судя по книгам, сейчас должна быть романтика и трепетание сердец. Но слишком широко раздвинуты ноги, я почти ежесекундно морщилась от боли, и предел моих мечтаний – скорее увидеть Холенхайм.