А от нет. То ли притомилась я бояться, то ли не гляделся Игнат страшным.

Несчастным – это да.

Растерянным.

И еще слабым.

– Скажи, кто она… Милослава, верно?

Простой ответ.

Не Люциана Береславовна, нет, ее я видела, да еще и заглянула дальше, чем оно надобно. Пускай не все тайны выбрала, да только все мне без надобности. Не стала б она свою лабораторию за-ради глупой шутки портить.

И когда б решила отраву сварить, сварила б.

– Ты…

– И огненный амулет она тебе дала… потому и не почуял ничего Елисей…

– Нелюдь!

Может, и так… а может, иначей. Елисей хоть и волкодлак, а никому еще вреда не причинил.

– Ты ж там пробегал… ты ж знал, что это для меня… что тебе можно… что не сработает…

– Заткнись.

Игнат вытащил камень.

Обыкновенный с виду камень. Гладенький, кругленький.

…конечно, Милослава.

…не разумею, чем я ей помешала, но она это… больше некому… девок в Акадэмии – тьма, да только что они умеют? Уж верно, голову заморочить способные, да вот навряд ли огненная амулета у кажной имеется. И в зельях чтоб разбиралися… и вовсе…

– Знал… а если бы кто из царевичей…

– Не царевичи они! Ты не понимаешь! – Игнат стиснул камень. – Ты же дура… как есть дура… поверила… все поверили ей!

– Кому?

– Вам сказали… царевич тут… хитрая… тайну устроила… ни одну тайну не удержать… что вода в решете… вот и тайна, и каждый, считай, знает, где царевича искать… поди отыщи… только его там нет. И не было никогда. Все эти… ублюдки царские, по белому свету собранные. И задача у них – одна. Отвлечь внимание.

– А…

– А где царевич? – Игнат засмеялся, и плечи его меленько затряслись. – Этого никто не знает… она хитра… пока этих бьют, никто не ищет… никто… кроме нее… а ты, Зося, дура… как была дурой, так и помрешь…

– Стой!

Я крикнула и перстенек сдавила, хотя и уразумела: поздно. От заговорилась, заслухалась и позабыла, что за иною беседою и дело случается.

Не успеет Еська.

И помощь.

И чего б там ни придумал Игнат… или Милослава…

– Стой! – взмолилась я. – Что я тебе сделала? Ты убить меня хочешь?

Он кивнул.

– Клянусь, я никогда тебе вреда не чинила… и матушке твоей… я и видела-то ее зимою… один разочек.

– Нету больше матушки… – тихо сказал Игнат. – Утром преставилась…

– Мне жаль.

– Лжешь! Это ты…

– Божиней клянусь… силой… кровью, если хочешь, не желала я ей зла! И чего б ни приключилось, я не виновная…

– Быть может, – согласился Игнат и камешек пальцем огладил. – Я допускаю. Ты слишком глупа. Примитивна. Ты не сумела бы причинить ей вред, даже если бы захотела.

Он поморщился.

– А вот братец мой…

– Он не…

Хотела сказать и слова в горле застряли.