истинный термин, когда можно выразиться повежливее? Если Николас и ненавидел что-либо сильнее всего остального, то именно это. Пустую вежливость и ложную лесть в обращении даже с врагом. Он предпочитал прямо демонстрировать неприязнь, и если это не делало его джентльменом в глазах общества… что ж, так тому и быть.

– …Судно бросило на риф… мы ничего не могли поделать, кроме как цепляться за него, пока оно рушилось. Те из нас, кто выжил, добрались до отмели и выползли на берег. Неделю жили мы, подобно дикарям, собирая крохи пищи, охотясь на кабанов, строя жилища из пальмовых листьев и сухих деревьев, которые удавалось найти, денно и нощно ища воду. У нас был лишь один нож – и слава богу, ибо мы настолько выжили из ума, что могли поубивать друг друга в кровожадном бешенстве.

– Было бы досадно, – проворчал Чейз, тыча ложкой в рагу. Николас прочистил горло.

Зеленые глаза Чейза скользнули и встретились с его взглядом, он поднял бокал. По замыслу Холла призовая команда состояла из матросов, многие годы знавших Николаса. Дэйви Чейз знал его дольше всех остальных. Они с Чейзом поднялись на борт старого корабля капитана Холла, «Леди Анны», юнгами – всего за несколько недель до того, как шторм разорвал «Леди Анну» в клочья. И оба вместе с капитаном попали на временную службу Флота Его Величества на том же самом корабле, что спас их от волн.

Рен рассказывал свою историю громким шепотом, его голос поднимался и опускался с каждой воображаемой опасностью. Сам пережив тяжелое испытание в возрасте одиннадцати лет – два дня и две ночи голода, жажды и страха смерти от переохлаждения в суровой зимней воде, – Николас чувствовал неуклонно нарастающее раздражение. Холл не давал им с Чейзом отключиться, отвлекая историями о путешествиях по Вест-Индии: о его любимых портовых блудницах; о шторме, когда вода, мачты, палуба были освещены странным голубым пламенем; о небольшом кладе из старых испанских слитков, о которые он споткнулся, убегая от британских войск через Тортолу.

Об этом переживании Николас предпочитал не распространяться. Оно явно не относилось к тому, о чем ему нравилось думать. Губы трескались и кровоточили, постоянно горя от соленой воды, и порой – до сих пор – ему казалось, будто он все еще чувствует занозы под ногтями от куска фальшборта, за который цеплялся. В начале третьего дня, когда в глазах у него потемнело, а страх душил уже почти физически, к нему подплыл капитан Холл и удержал на плаву. Но спасение стало началом очередного кошмара.

Что-то звериное зашевелилось в Николасе, когда первый помощник накрыл рукой голое запястье Этты. Что-то, от чего захотелось незамедлительно отхватить эту руку.

Она – работа.

Средство для достижения цели.

Но и Рену не принадлежит.

– Мистер Рен, – перебил он. Воцарившаяся тишина щелкнула по каюте, словно хлыст. – Возможно, вы будете столь любезны, уточнив один момент в вашем рассказе.

Губы мистера Рена скривились в ухмылку:

– Конечно. Что вас беспокоит?

Первой ошибкой Рена было предположить, что никто из присутствующих никогда не плавал через Виргинские острова.

– Вы упомянули, что остров, где вас выбросило на берег, находился примерно в двух лигах от Тортолы? Северо-восточнее острова Петра?

Стул Чейза скрипнул, когда тот устроился на нем поудобнее. Улыбка на мгновение сползла с лица Рена, но он ответил:

– Да, полагаю, так все и было.

– Думаю, вы, конечно, имеете в виду остров Сундук Мертвеца, – начал Николас, размышляя, выглядел ли он хоть наполовину так же дьявольски, как себя чувствовал.

– Я… – проговорил Рен, заливаясь легким румянцем. – Я не знал, что вам это известно.

Это мы поняли.

– Думаю, вам было бы трудно найти моряка, который бы об этом не слышал, сэр, – заметил Николас. – Это остров, где Черная борода высадил пятнадцать своих матросов только с кортиками и бутылкой рома в отместку за мятеж, верно?

– Верно, – радостно подтвердил Чейз. – Они попытались доплыть до острова Петра, но утонули. Вот почему этот берег называется Берегом мертвеца: конечно, из-за тел, которые на него выбросило.

Этта подалась вперед, неожиданный интерес заискрился в ее глазах от этих восхитительно ужасающих подробностей:

– Правда?

– Несомненно. Но в этом, видите ли, и беда, – ответил Николас, обращаясь к задеревеневшей улыбке Рена. – Я самолично видел Сундук Мертвеца и боюсь, в ваше описание закралась ошибка. Это голые скалы, где нет ни пресной воды, ни растительности и,