личностей вокруг дома. Наблюдатели Криса? Он же отозвал своих людей. Проверила защиту периметра и сделала себе пометку присмотреться к соглядатаям, как только избавлюсь от коварного украшения.

По Академии шла впервые не скрываясь и гордо расправив плечи, но так никого и не встретила. В кабинете профессора Кронкера было как всегда тихо, немного пыльно и приятно пахло кожей и бумагой. Сам маг стоял в углу у большого планшета и что- то увлеченно чертил.

– А, внученька, – он коротко глянул на меня с хитрым прищуром, отвернулся и дочертил пару линий, – ты в день бала учиться пожаловала, вместо того чтоб ноготки полировать и перышки чистить?

– Да не полируется, – вздохнула я тяжко, опустившись в кресло, – дрянь какая-то к перьям прилипла.

Маг обернулся уже более заинтересованно. Прошел к своему месту за столом, а я предъявила ему руку. Сначала он глянул мельком, но потом буквально ухватил меня пальцами за запястье и, почти как вчера Арван, близоруко уткнулся в украшение носом. Сидеть было неудобно, причем нам обоим. Так что в результате я обошла стол и устроилась на краешке, пока профессор что-то черкал на листе. Схема казалась мне непонятной и была выстроена явно не на символах воды. Наконец он оторвался от изучения браслета, достал переговорный амулет.

– Иди-ка сюда, старая развалина, – бросил в него и переключился уже на меня: – И кто тебя так одарил?

Я раздумывала, ответить или нет, когда появился профессор Винер.

– Так и? – с нажимом подбодрил водник.

– Доброе утро, профессор, – кивнула подошедшему к столу стихийнику, – а это подарок герцога Дайтона Витта.

– Иди черти свой преобразователь, пень трухлявый, а я посижу у ног красивой девушки.

Как ни странно, водник уступил свое кресло, пошел к планшету, буркнув:

– Да ты рассказывай, внученька.

– Он пытался заставить меня подписать контракт на постоянное сотрудничество, – начала я.

– И все?

– И намекал, что я буду хорошей партией его сыну, – ответила обтекаемо.

Кронекер Капелли закашлялся у планшета, а стихийник ласково так спросил:

– И что ты ответила?

– Мы отложили этот разговор.

– Вот слизняк. Ты, внученька, сильна, горжусь, – профессор Хинч тоже начал называть меня так.

А я продолжила рассказывать.

– Эта пакость явно должна была работать как-то тоньше, и в начале вечера она просто исподволь подавляла меня, заставляя добровольно выполнять простые прямые указания. А вот потом все пошло вразнос. Я с ночи на успокоительном, иначе меня начинает бросать в крайности и я творю глупости.

– Вещица тонкая, деликатная, а ты шарахнула ее каким-то мощным эмоциональным выбросом. В результате, вместо того чтоб мягко подталкивать тебя в принятии верного решения, она просто бесконтрольно раскачивала твои эмоции, – профессор продолжал дочерчивать начатую его коллегой схему, иногда присматриваясь к моей руке. – На огне построена, только застежку и прочность земляник-артефактор зачаровывал, но это еще при литье.

– Очень мне интересно, что ты вчера успела натворить, – хмыкнул водник от планшета.

Я быстро припомнила события вчерашнего длинного вечера и абсолютно непроизвольно покраснела. А уж от того, чем все закончилось, стало и вовсе грустно. Начала подступать апатия, похоже, успокоительное опять перестает действовать.

– Смотри-ка, Кронкер, – со смешком отметил маг, – она смутилась.

– Я уже помираю от любопытства, что ж такое способно смутить нашу бойкую внученьку? – и оба с интересом уставились на меня.

Но я молчала. Упорно. Как партизан на допросе. И смотрела в окно, где кружил легкий снежок. Старые маги переглянулись заговорщицки, хотя я совершенно не поняла почему, а потом профессор Хинч начал что-то выплетать над браслетом. Я пыталась уследить за сменой стихий в его плетении, но опыта не хватало. Наконец браслет едва слышно тренькнул, расстегнулся и свалился под стол.

С облегчением потерла руку, почти физически ощущая, как исчезает довлевшая над разумом пелена, и полезла доставать опасное украшение. В этот момент дверь распахнулась и послышался до боли знакомый хрипловатый баритон:

– Так и знал, что застану тебя тут. Доброе утро.

Вместо того чтоб встать и встретиться лицом к лицу, я ужом заползла поглубже в стол, радуясь, что передняя крышка глухая и