– На месте стой, раз, два, – командует Гогнидзе.

– Гогнидзе, службе тыла необходимы пятьдесят человек для переноса имущества в стационарные склады. Назначить сержанта, чтоб командовал сводной группой, и вперед, выполнять!

Лицо Гогнидзе как-то окисломолочилось да осернокислотилось, но приказ есть приказ.

– Есть, – сказал Гогнидзе и пошел выбирать полста крайних, Маша как надзиратель за ним, я ж развернулся и пошел к полковнику. Просто хочу с ним поговорить кое о чем.

– Анисимыч, к тебе можно?

– Да, Виталик, проходи, что-то срочное?

– Да нет, я просто хотел с вами поговорить, товарищ командир.

– О чем?

– Просто вы назначили меня начальником штаба дивизии, старшего лейтенанта. Я же в штабном деле понимаю как бык в авиации, или как червяк в девиации. Могу командовать взводом, ротой, но не более, а тут планировать надо операции дивизии. Это не мое, ну может, лет через десять, когда опыта прибавится, поучусь, тогда и потяну, а сейчас никак. Тем более так опозорился со своей танковой лавиной.

– И что теперь? Мало того, через десять лет война кончится. Да и начштаба нам сейчас нужен, а не десять лет спустя.

– Да я все понимаю, но я вижу, что не справляюсь, и вы знаете, что не справлюсь, зачем же мучить себя и дивизию? Отправьте меня в разведку, пусть в подчинение к Онищуку.

– Во-первых, все-таки командир я, и мне решать, куда тебя отправлять. Но обещаю подумать над твоими словами, есть в них рациональное зерно. Предположим, снимем тебя с начштаба, а кого назначить, Иванова-Затейника? Так, во-первых, он тоже не штабист, да и пока полностью я не считаю его реабилитировавшимся.

– Я бы Шлюпке предложил, у человека опыт службы, вон его однокашник до каких высот поднялся, пусть и в Вермахте (я про фон Зада, ой нет, фон Паха, шьерт побьери, фон Бока).

– Мне кажется, ты прав, но у него, бедного, и так дел по горло, хотя мы-то знаем, что он справится, потому что старый большевик. Слушай, так у нас что за воинское подразделение, РККА да без комиссара?

– Нет, комиссара я не потяну, я не так хорошо в партийных делах понимаю, товарищ Старыгин.

– А вот теперь сначала изучишь политдело, младшего политрука Савельева назначу тебе в помощники, он тебя по политической части натаскает (Савельев единственный комиссар, остальных немцы поубивали, такое уж у немцев хобби – убивать комиссаров). Тем более ты как настоящий комиссар умеешь говорить, да и убеждать тоже, ну и своим примером показать. Все, решено, иди ищи Савельева, он в батальоне Иванова-Затейника взводом командует, пусть Затейник командиром взвода поставит какого-нибудь смышленого сержанта, а Савельев теперь твой. Свободен, кругом, шагооом марш!

Вот, блин, попал, а мне грешным делом хотелось в разведку, Анисимыч, сделал меня, блин, комиссаром, причем единственного человека не из СССР. Ну, так он-то не знает, но придется третью по порядку должность примерить за полмесяца, приказы не обсуждаются. Тем более чувствую, из меня, с моим-то языком (если бы СССР не развалили некие ублюдки), офигенный замполит бы вышел.

Савельев со своими бойцами сидели и изучали устав РККА (у ДОНцев уставов не было, какие уставы из плена, уставы из крепости). Как рассказывают крепостники, Савельев хорошо держался в крепости, ранен, вон рука до сих пор в повязке на шее висит. Короче, боевой комиссар, да еще и единственный в немецком тылу, ну может, еще где есть живые комиссары, да мы того не знаем. А Егорка, парень себя прекрасно зарекомендовавший, и немцев бил, и психологическую подготовку бойцов направлял в нужное русло.

Показав жестом «не надо вставать», я посмотрел на Савельева. Парень лет двадцати, рост около ста восьмидесяти сантиметров, худой, очки (само собой, круглые, как у Шандора Радо[195]), кудрявые, почти белокурые волосы. Короче, вид у младшего политрука, как у классического ботана, правда, чуть повыше, но тоже сгорбленный, хотя ему-то с чего, компами пока не пахнет. Наверно, много читает книжек, сгорбившись, ну или пишет чего.

Иду дальше, вон сидит Иванов с командирами своего батальона.

– Здравия желаю товарищи, товарищ Иванов-Затейник, – тот встает и, подходя:

– Товарищ начальник штаба дивизии, проводим совещание начсостава батальона.

– Проводите, товарищ майор, правда, теперь я комиссар дивизии, и, согласно приказу полковника Старыгина, Савельев переходит в мое подчинение, его взводом поставьте командовать наиболее опытного сержанта. А Савельев будет теперь служить по специальности.