— Так и не удалось выяснить. Он многим поперек горла встал, — Мэйнфорд закрыл глаза. У него с памятью отношения были сложные. — Среди наших имелось мнение… не самое популярное мнение, но все же, что над этим ублюдком кто-то стоял… кто-то состоятельный и при власти. Способный прикрыть задницу не хуже, чем альвийская магия, иначе он бы не протянул столько. Да, посадить его, благодаря усилиям Вельмы, было затруднительно. Но ведь есть и иные… способы.

Она не стала уточнять, какие именно.

А вот Мэйнфорд добавил:

— Это легенда… одна из многих, которые ходят по Управлению.

Нынешнее дело буквально соткано из легенд.

— Если плохо себя вести… очень плохо… если потерять край, то однажды за тобой явится Ликвидатор. Его никто и никогда не видел, однако почти все уверены, что он существует. И все ждали, когда же этот долбаный Ликвидатор приберет грешную душонку Ги… а он все не шел и не шел… пока однажды Ги не обнаружили. Его не просто убили. Его посадили на кол, точнее, на пику от ограды здания мэрии, но она вполне себе кол заменила. Вскрыли брюхо, вывалили кишки. А в живот засунули живую крысу…

Мэйнфорд осекся: все же не самой лучшей идеей было рассказывать такие подробности.

— Там еще хватило… в общем, потом установили, что умирал этот ублюдок долго, мучительно. А при этом никто и ничего не видел, не слышал и вообще… несколько дней царила полная тишина. Красть и то перестали со страху. А потом кто-то решил, что женщина, даже если она альва, не удержит клан. И началось…

Он замолчал, пытаясь вспомнить, что именно упустил.

А ведь упустил же.

Приход?

И легенда, которую пересказывали шепотом, но все до последнего уборщика соглашались: Ги заслужил свою поганую смерть, каждую секунду агонии… нет, не то.

Раньше.

Первая стычка.

Ресторан, в котором боевиков Вельмы расстреляли, а с ними и парочку посетителей. Ответный удар и перестрелка на углу Шаппей-стрит, после которой остался с десяток трупов.

Нет. Не то…

Что-то должно было случиться раньше, что-то довольно простое и, очевидное, потому и оставшееся незамеченным.

— Ее сын, — Мэйнфорд открыл глаза. — Незадолго до этого погиб сын Вельмы… точнее, Ги самолично перерезал ему глотку. Заподозрил, что сынок метит на его место…

Идиот.

Все они идиоты, если пропустили такое.

— По официальной версии его убили при попытке ограбления, но все знали правду. Ги не скрывал. И наши… информаторы шептались, как он хвастал, что избавился от выродка.

— И она его убила?

— Вполне возможно. Знаешь, такую версию ведь не рассматривали даже. Привыкли, что Вельма всегда стояла за ним. Было время, когда к ней пытались найти подход. Это же какой свидетель… Старшую кровь не запугать. Да и домой она хотела вернуться… так думали… но она всегда оставалась верна избраннику.

— Пока не выпустила ему кишки.

— Похоже на то, — и Мэйнфорд — слепец, хотя тогда его никто не просил заниматься Вельмой. Ему поручали те безнадежные дела, которые стоило кому-то поручить хотя бы затем, чтобы оформить бумаги.

Большего от него и не ждали.

И не желали.

— И получается… если она любила сына, почему не спасла?

— Не смогла. Не захотела… и не в любви дело, — как ни странно, но близость Зверя помогла лучше понять логику иных. — Не в нем дело, а в том, что Ги вовсе вышел из-под контроля. Или… вопрос клятвы? Альвы ведь дают клятвы. И обходят их. Но для этого тоже нужен повод. Смерть ребенка — веская причина, чтобы забыть о клятве… а может, ей просто надоело прятаться в тени. Или все и сразу?

К чему теперь гадать?

Зверь отыщет Вельму, если она все еще жива.