— Вот… десять лет назад появилась та первая девушка с лилиями. И у тебя случился срыв… а еще что?

— Война.

Он ответил, не задумываясь.

— И Вельма ведь… принимала участие?

— Доказать ее причастность…

— А без доказательств? — перебила Тельма.

— Без доказательств если… — он зажал прядку между пальцами и легонько потянул. — Я тогда был просто малефиком. И перевелся пару месяцев как… начинал вообще выездным инспектором. Та еще собачья работенка. Думали, образумлюсь. Займусь делом, которое более подобает наследнику древнего рода. На выезде долго держали, пока не стал мешать. Вне Нью-Арка много дерьма всякого… да не тебе говорить. Особо ретивые никому не нужны. Убрать не получалось, так что с повышением пошел… Третий округ. И война эта… на отголоски попал. Не подумай, я повидал всякого…

Десять лет.

Почему он сам не подумал об этом?

Десять лет… много. Для кого-то — солидный кусок жизни, но люди, обремененные даром, воспринимают время иначе. И может, в этом дело? А все одно неприятно.

От Тельмы больше не пахнет цветочным лугом, впрочем, как и туманом, — последний запах заставлял Зверя нервничать. Он не желал рисковать женщиной, которую полагал своею.

Нашей.

Зверь мысленно согласился: раз уж он не способен вовсе от Мэйнфорда избавиться, то согласен поделиться. В некотором роде.

— …именно тогда погиб супруг Вельмы. О нем легенды ходили. И отнюдь не как о благородном разбойнике.

Тельма фыркнула, верно, тоже не верила в существование благородных разбойников.

Она сидела тихонько, будто боясь спугнуть что-то… знать бы что.

Зверь смеялся.

Люди снова сделали простое сложным. Дурная привычка.

— Его и свои боялись. Он… скажем так, получал удовольствие от вида крови. И не только крови… однажды он приказал засунуть своего бухгалтера в бочку с муренами. Хотел проверить, вправду ли сожрут. Парень не был ни в чем виноват, просто подвернулся под руку. С другого шкуру содрали… третий… впрочем, не это важно. Главное, что единственная, кто чувствовал себя в безопасности рядом с этим отмороженным выродком, была Вельма. Она не перечила ему… вот что странно… альва… рожденная- под-Холмами… она сама ушла из рода. Бросила семью ради человека, который был ее недостоин. Она была старше. Опытней. Сильней… фактически уже тогда она правила кланом, потому что муженек ее был слишком кровожаден и туп, чтобы не попасться. Она заметала следы. Работала со свидетелями, с магией… она помогла ему подмять пяток мелких банд. И вырезать два из трех сицилийских кланов, которые могли бы потеснить «Раттеров».

Тельма слушала внимательно.

Ей бы Мэйнфорд, пожалуй, рассказал не только об альве и безумном ее супруге, который получил именно ту смерть, которую заслужил.

Ей бы Мэйнфорд рассказал о многих местах, где ему довелось побывать. О болотах Луизианы, поглотивших не один труп. И о святой уверенности местных жителей, что им позволено все.

Даже убийство инспектора, сунувшего свой нос в чужие дела.

Сам виноват. Ему предлагали хорошие деньги и мировую…

О песках Сакхети, куда более молчаливых, нежели болота. О жестоком солнце, красных скалах и стервятниках, что кружились, чуя добычу. Куда человеку выбраться из западни, в которую угодил он по собственной глупости?

Сила ему не поможет.

Красные скалы напоены железом. И потому…