жизни на планете устойчивой экосистемы. Ни в каком ином контексте она это словосочетание не встречала.

Дарэм продолжал:

– Я хочу, чтобы вы разработали среду для биосферы – поверхность планеты, если предпочитаете думать об этом в таких терминах, – и один простой организм, который смог бы, по вашему мнению, с течением времени эволюционировать во множество видов, заполнив потенциальные экологические ниши.

– Разработать среду? Так вам… нужен ландшафт для виртуальной реальности? – Мария старалась не выказать разочарования. Неужто она и впрямь ожидала, что ей будут платить за работу в «Автоверсуме»? – С микроскопической первобытной жизнью? Какой-нибудь… архейский тематический парк, где посетители смогут уменьшиться до размеров водоросли и посмотреть на своих древнейших предков?

При всём своём отвращении к лоскутной виртуальности Мария обнаружила, что идея ей почти нравится. Если Дарэм даст ей возможность координировать весь проект и как следует профинансирует работу, это будет в тысячу раз интереснее любого из унылых контрактов на создание ВР, которые ей приходилось получать в прошлом. И намного выгоднее. Но Дарэм ответил:

– Нет. Прошу вас, забудьте о виртуальной реальности. Я хочу, чтобы вы разработали организм и среду – в «Автоверсуме», – обладающие описанными мной свойствами. И об архейских водорослях тоже забудьте. Я не жду, что вы воспроизведёте в рамках химии «Автоверсума» древнейшие формы жизни на Земле, даже если такое возможно. Просто хочу, чтобы вы построили систему… с теми же возможностями.

Мария была совсем сбита с толку.

– Когда вы упомянули поверхность планеты, я решила, что имеется в виду полномасштабный виртуальный пейзаж, несколько десятков квадратных километров. Но раз вы говорите об «Автоверсуме»… это должна быть какая-нибудь трещина на морском дне, нечто в этом роде? Что-то более-менее похожее на локальные природные условия древней Земли? Немногим более «естественное», чем чашка с культурой, растущей на двух разных сахарах?

– Извините, – проговорил Дарэм, – я выражаюсь не очень понятно. Конечно, вам понадобится испытать зародышевый организм на множестве микросред. Лишь таким способом с достаточной уверенностью можно будет предсказать, что он выживет, станет приспосабливаться, мутировать… процветать. Но после того как вы этого добьётесь, нужно будет описать полную картину – планетарную среду, способную существовать в «Автоверсуме», где зародыш, по всей вероятности, эволюционирует в высшие формы жизни.

Мария заколебалась. Она начинала сомневаться, имеет ли Дарэм представление о масштабах того, что делается в «Автоверсуме».

– Что, собственно, вы имеете в виду под «планетарной средой»?

– Всё, что покажется вам необходимым. Скажем… тридцать миллионов квадратных километров? – Он рассмеялся. – Не хватайтесь за сердце. Я не жду, что вы смоделируете всё атом за атомом. Понимаю, что все компьютеры на Земле могут справиться разве что с лужицей, оставшейся после прилива. Я просто хочу, чтобы вы описали значимые характеристики. На это вам хватит пары терабайт; вероятно, даже меньше. На топографию уйдёт немного: неважно, какие в точности формы примет гора, долина или пляж; всё, что вам нужно, – статистическое описание, несколько соответствующих объекту фрактальных показателей. С метеорологией и геохимией – за неимением лучшего слова – будет посложнее. Но, думается, вы поняли, к чему я клоню. Всё важное, что касается ненаселённой планеты, можно подытожить в относительно небольшом объёме данных. Я не жду, что вы вручите мне гигантскую сетку «Автоверсума», включающую каждый атом каждой песчинки.

– Конечно, нет, – поддакнула Мария. Ситуация с каждой минутой становилась все более странной. – Но… зачем могут понадобиться спецификации целой «планеты» в какой бы то ни было форме?

– Размеры среды и наличие вариаций характера местности и климата – важные факторы. От таких деталей зависит количество видов, которые развиваются в изоляции, а потом мигрируют и взаимодействуют. В эволюционной истории Земли они сыграли определённую роль. Являются они решающими или нет, но отношение к делу имеют точно.

– Это верно, – осторожно произнесла Мария, – но ведь никто никогда не мог запустить в «Автоверсуме» систему такой величины, так какой смысл её описывать? На Земле система как раз настолько огромная и есть, нам от неё никуда не деться. Единственный способ объяснить всю историю жизни, известную по ископаемым, и нынешнее разнообразие видов – это рассматривать эволюцию в планетарном масштабе. Миграции происходили, и это следует принимать в расчёт. Но… в «Автоверсуме» такого никогда не бывало и не будет. Все подобные эффекты останутся исключительно гипотетическими.

– Гипотетическими? – переспросил Дарэм. – Конечно. Но это не значит, что такие результаты нельзя обдумать, представить, обсудить. Считайте весь этот проект… подспорьем для мысленного эксперимента. Наброском доказательства.