герцога, – просто присматривали на всякий случай. Ведь сделали же предки нечто, вынудившее старших отгородить нас непроницаемой стеной?

– Как выяснилось, не так уж она непроницаема, – вздохнул Харн, откровенно наслаждаясь этой простой лаской. – Но почему тогда ты считаешь бывшего наставника предателем? Ведь неизвестно, кому он служил изначально?

– Теперь известно, – помолчав, суховато сообщила тень и попыталась отодвинуться от мужа, – раз Ганти так свободно общается с вампиром. И отлично знает все местные законы – назубок, как и кодекс теней. Следовательно, находится здесь уже давно. А раз нарочно раскрыл мое ремесло перед всеми присутствующими, значит, мне не было никакого смысла и дальше рисковать и тратить силы на борьбу с ними.

– Тогда ради чего ты вызывала его на поединок? – задумчиво спросил герцог, даже не подумав ослабить объятия.

– Это была проверка… и он это понял. Ну а ты теперь можешь отказаться от нашего договора – тень, о которой знает каждый встречный, имеет очень мало шансов полностью защитить своего подопечного.

– Таэльмина, – Харн притянул ее ближе и осторожно заглянул в глаза, кажущиеся в сумерках непроницаемо черными, – я сделал кучу грубых ошибок, но этой не сделаю никогда. Ты моя жена, и я не собираюсь тебя никому уступать.

– Ты давно не проверял брачный узор? – невесело усмехнулась девушка. – Так взгляни. От него уже почти ничего не осталось.

– Ну и пусть, – беспечно фыркнул Хатгерн, – не жаль. Ты более чем достойна полного ритуала и моего имени с приставкой «дэй». И я даю слово: все это ты получишь, едва мы доберемся до какого-нибудь жреца.

– Харн, но я ведь тень! И не смогу просто сидеть в покоях, перебирая украшения!

– Знаю, милая. И не ставлю тебе никаких условий, – герцог осторожно прикоснулся губами к щеке Таэльмины, – кроме одного: всегда оставаться на моей стороне.

Тень упрямо молчала, но не отстранялась, и губы герцога постепенно все смелели. Нежными, почти невесомыми поцелуями прошлись по виску жены, отодвинув выбившийся из узла завиток, шаловливо коснулись ушка, опустились по скуле к упрямому подбородку девушки и, наконец, добрались до ее таких заманчивых губ.

И замерли на невыносимо долгое мгновение, ожидая, оттолкнут их губы тени или потянутся навстречу? А когда не произошло ни того ни другого, герцог сдержал полный огорчения вздох и принялся неторопливо и ласково целовать сладкие девичьи губы.

Его руки тоже не лежали без дела, осторожно разминали и поглаживали сначала плечи, затем шею и затылок Таэльмины, и близко не покушаясь на те части ее тела, за которые обычно сразу норовят покрепче ухватиться крепкие деревенские парни и разбитные торговцы.

– Ты хочешь расторгнуть наш договор? – чуть задыхаясь, спросила Таэль, пользуясь краткой передышкой, предоставленной ей мужем, чтобы глотнуть свежего воздуха.

– Никогда, – твердо ответил герцог, и эта категоричность была лучшим доказательством обдуманности его слов, – и браслет тоже никогда не сниму. Пусть он станет обручальным, и не важно, для чего предназначался мастером. Если согласна, прикоснись своим браслетом к моему.

– Но тогда… – замялась тень, давая ему возможность догадаться самому, какая проблема тревожит ее сейчас.

– Не беспокойся, милая, – нежно погладил ее щеку Хатгерн, – я не конюх, чтобы приставать к тебе в этом хлеву. Ты достойна лучшей спальни моего дворца и постели на лебяжьем пуху, и если мне не суждено туда вернуться, я сделаю все, чтобы построить тебе достойный дом.

– Боюсь, это будет очень нелегко, – шепнула Таэль, радуясь, что он не может увидеть виноватой усмешки, которую ей впервые за последние годы никак не удавалось стереть с губ, и нерешительно протянула вперед правую руку.

– Не важно, я привык работать. И теперь у меня есть прекрасная цель, ради которой я готов на любые трудности, – успокоил жену герцог и поспешил соединить их украшения, – и я тебе обещаю все их преодолеть.

Сияние совместившихся браслетов было на этот раз таким ярким, что осветило на миг лица супругов, и Харн порадовался собственному умению держать себя в руках. В глазах его тени и близко не было восторга или смущения, какие непременно цвели бы сейчас на личике любой другой девицы, получившей такую клятву.

На лице Таэльмины лежала лишь горьковатая тень сомнения, и оно неожиданно больно кольнуло душу Хатгерна пониманием, насколько по-разному относятся друг к другу они с женой.

Однако говорить с ней сейчас на эту тему герцог не собирался, а через мгновение не смог бы и при желании. Внезапно загромыхали наружные засовы, и через пару секунд дверь с бесцеремонной поспешностью распахнулась.

– Алдер приглашает вас прийти в его кабинет, – выпалил с порога нагард с решимостью, вызвавшей на губах Харна