она намеревалась выполнять так, как предписывают законы теней.

Изучение неприхотливой обстановки небольшой спаленки не заняло много времени, и Таэль вернулась в большую комнату, вспомнив, что заметила там какую-то карту, нарисованную на глухой стене под лестницей. Некоторое время тень изучала знакомые обозначения, скупо разбавленные совершенно непонятными знаками, и в ее голове уже начала понемногу рождаться и крепнуть будоражащая своей новизной и необычностью догадка, когда в дом без стука пожаловали необычные гости.

Вернее, гостьи. Две женщины, одна постарше, вторая совсем еще девчонка, явились уверенно, как к себе домой. Не торопясь сняли у порога длинные, ниже колен, замшевые накидки, щедро расшитые яркими бусами и гарусом, бросили их на лавку и, пройдя в центр комнаты, принялись разглядывать новенькую так придирчиво, словно собирались покупать. Особенно пристально рассматривали они лицо чужачки, и Таэльмине, смирно сидевшей на лавке под картой, было предельно понятно, почему оно их так волнует. В маленьких поселках все новости и подробности происшествий обычно становятся известны с невероятной скоростью. А особенно обожают жители таких мест копаться в чужих бедах и неурядицах, и можно не сомневаться, этим женщинам уже в подробностях известна история прохода чужачки по поселку.

– Отчего дылда выбрал тебя в ученицы? – изучив внешность и неказистую одежду Таэльмины, с затаенной обидой спросила младшая поселянка.

– Пусть сам скажет, – ответила тень с самым кротким выражением лица, какое только сумела сделать, и добавила: – Он наверху.

– А ты будто бы не знаешь? – прищурилась старшая, недоверчиво уставившись на девицу, умудрившуюся отвертеться от всех неприятностей, через которые в свое время прошли все они.

– Догадываюсь, – так же кротко сообщила новенькая.

– И не можешь сама нам сказать?

– Боюсь ошибиться. – Таэль больше не сомневалась – женщины прибежали сюда вовсе не с добром, их терзали какие-то старые обиды или подозрения, и потому откровенничать с ними не собиралась.

Пусть Ительс сам отвечает за свои поступки, судя по поведению, человек он в селе далеко не последний, да и нерешительным его тоже не назовешь. Тем более она уже расслышала над головой легкий скрип ступенек под неторопливыми и осторожными, словно крадущимися, шагами лекаря.

– Оказывается, у меня гости! – Хозяин дома вышел наконец из-под защиты сплошных перил и невозмутимо стоял теперь перед женщинами, скрестив на груди руки. – Жаль, угостить вас нечем, Пусса еще ничего не приносила.

– Не виляй хвостом, Ит! – мигом вспыхнула неприязнью старшая гостья. – Ты прекрасно знаешь, мы не в гости шли! А спросить… Как у тебя хватило совести привести в дом другую женщину, когда ты давно обещал взять ученицей Женни?

– Тебе неведомо, кто первый нарушил уговор? – холодно усмехнулся лекарь, но внимательно следившая за ним тень заметила и яростно сжавшиеся кулаки мужчины, и дернувшийся на загорелой скуле желвак.

– Все вы милые, – едва не рычала старшая, – когда вам чего-то нужно! А едва повернет не по-вашему, так сразу только женщины и виновны!

– Бесполезный разговор, – почти неслышно скрипнув зубами, отрезал Ительс, – идите-ка отсюда, Зорья! Все равно никто не позволит двум женщинам жить в одном доме!

– Чужачка могла бы пожить до турнира и в доме невест, – упрямо стояла на своем Зорья, – небось не наивная девица!

– Да понаивнее твоей Женни! – рявкнул выведенный из себя лекарь. – Иди и не забудь – за желтым зельем можешь ко мне не являться.

– Попрошу Кранда, из города привезет! – так же яростно выкрикнула поселянка и выскочила из дома, небрежно прихватив по пути свою нарядную одежду.

Юная Женни молча бросилась за ней, напоследок метнув в Ительса полный ненависти взгляд.

– Хорошенько просите, – с ядовитой угрюмостью кинул вслед им лекарь, тяжело хлопнулся в массивное деревянное кресло, обитое густым бобровым мехом, и хмуро осведомился: – Ну, чего молчишь?

Последние слова относились к ученице, сидевшей с самым безмятежным видом.

– Думаю, – честно ответила тень и снова смолкла.

– Вот это в тебе и странно, – успокаиваясь, усмехнулся Ительс, – ты все время думаешь, причем вовсе не о том, о чем положено думать молодым привлекательным девушкам.

– А о чем положено думать молодым привлекательным девушкам? – живо заинтересовалась тень.

– О любви, о мужчинах, о том, как они выглядят… хм, без одежды.