И в этот момент я почувствовала, что у него дрожат руки, и мне впервые пришла в голову мысль, что мы можем и не выбраться.

Но мы выбрались. Тихо, ровно, без приключений. Анхен вынес меня к самой машине, не дав даже шагу ступить на снег. Дверца открылась еще при нашем приближении, и он сразу посадил меня в кресло и пристегнул.

– Все еще боишься, что упаду? – попыталась я пошутить, но он не отреагировал, захлопнул мою дверцу, очень быстро сел на свое место и решительно придвинул к себе панель управления. Его пальцы с безумной скоростью замелькали по мерцающим клавишам, а на экране мелькали с той же скоростью немыслимые закорючки.

В машине было тепло, даже очень, и в этом тепле я наконец-то почувствовала, насколько замерзла. С трудом сдернула с рук перчатки и стала растирать заледеневшие пальцы. Пальцы ног тоже весьма ощутимо ныли от холода, и мне здорово продуло уши во время нашего не в меру стремительного подъема.

– Вот неужели нельзя было поднять шапку? – недовольно буркнула я, поднимая руки к ушам и пытаясь их хоть как-то согреть. – Заняло бы от силы минуты три.

– Шапку поднять несложно, – рассеянно отозвался Анхен, не отрывая взгляда от экрана, – вот только носить ее уже нельзя.

– Почему? – ошарашенно поинтересовалась я. Хорошая была шапка, новая. – Что с ней такого стало от того, что она на фонарике покачалась? И что это за фонарики, кстати?

– Плохие, звезда моя, фонарики, недобрые. Шапки у девочек воруют. Иногда вместе с девочками. – Он по-прежнему отвечал мне крайне рассеянно, явно не слишком задумываясь над смыслом сказанного. Все его внимание поглощала бегущая по экрану абракадабра. Но вот его пальцы нажали последний десяток кнопок, он резким движением отодвинул панель прочь и устало прижал пальцы к глазам, тяжело опираясь на подлокотники. Пару секунд посидел неподвижно, затем все же отнял от лица руки и взглянул на меня.

– Все плохо у нас, душа моя. Все до омерзения плохо.

– Что плохо? – не поняла я. – У тебя машина сломалась?

– Ну, мою машину, по счастью, не на вашем заводе делали, чтобы она вот так, от скуки, ломалась. – И только усталость сквозила в его голосе, и думал он по-прежнему о своем. Но вот это осознание безграничного вампирского превосходства над нами, убогими, было у него настолько в крови, что вновь стало противно.

– Но тогда Великий, может, поделится со мной хотя бы ближайшими планами: отвезет ли он меня домой, как изначально обещал, или все-таки убьет, как собирался чуть позже?

Анхен уставился на меня совершенно непонимающим взглядом. Я попыталась плотнее запахнуть порванное пальто.

– А, ты об этом? – В его взгляде отразилось легкое понимание. – Даже в голову не бери. Хотел бы убить – убил бы. А не убил, так значит, не очень-то и хотелось.

– Что меня всегда подкупало в вас, куратор, так это ваша всепоглощающая искренность! – попыталась собрать в голосе весь яд, на который только была способна. В глазах, правда, уже собирались предательские слезы.

Анхен смотрел на меня долгим, изучающим взором. Потом взял мою руку и медленно поднес к губам. Даже не поцеловал, просто прижал тыльной стороной ладони, потом столь же медленно провел ею по своей щеке.

– Никак не могу решить, – наконец произнес вампир, не отпуская моей руки, – стоит ли мне быть сейчас с тобой искренним. И нужна ли тебе моя искренность. Ты только маленькая человеческая девочка, хоть и стоящая на самом краю мира…

– Но это ты привел меня на этот край. И даже очень маленькие девочки хотят понимать, что происходит.

– Нет, – грустно качнул головой Анхен, – это только в вопросах «любит, не любит» они хотят понимать. Чтобы знать, по ком дальше плакать. А я сейчас не о том.

– Пожалуйста, Анхен, когда ты перестаешь отвечать на вопросы, мне становится страшно, я не знаю, что и думать, и думаю всегда самое худшее…

– Самого худшего ты пока еще не знаешь. Но если настаиваешь – могу рассказать.

Я кивнула. Лучше уж знать, что он там для меня приготовил, даже если это бассейн, полный розовых лепестков.

– Нас ждет очень тяжелый год, Лариса. Нас всех. Стихийные бедствия всех мастей, аварии, несчастные случаи, через месяц – полтора начнутся эпидемии, причем всего без разбору…

Я изумленно вытаращила на него глаза. Это было настолько не про то, о чем я боялась и ожидала услышать. Да и вообще, все это настолько…

– Анхен, это что, ты там сейчас на ледяной крошке погадал? Или на тех фонариках?