Я вспомнила. Я все-все вспомнила. Как он бил меня, унижая, растаптывая. Как рвал волосы, обещая убить, – за единое слово, не к месту сказанное. Черные провалы его глаз, его ненависть, струящуюся по квартире. Застывшее белое лицо в обрамлении непроглядной тьмы. Смертный ужас, не дающий вздохнуть. Вакханалию крови и плоти в больнице, рассуждения о необходимости смерти надоевших любовниц… Вот он, Анхен. Авэнэ Анхенаридит, что бы это ни значило. Во всей красе. И нет другого. Нет и не было никогда. Все остальное – ложь, обман, сиреневые цветы, Вампирский камень! «Забавник он у нас. Коллекционер…»

Я выла от стыда, вспоминая больницу. Как вешалась на него, умоляя о любви, о смерти в его объятиях. Как Алла! Как жалкая крашеная блондинка, которую я презирала, втайне гордясь своим превосходством. Вот мне и объяснили. Доходчиво так объяснили, что я ничто, что со мной тоже можно так – унизить, растоптать, изувечить, а потом заставить умолять о любви и сгорать от страсти! К нему – насильнику, убийце, вампиру! Вымаливать собственную смерть! А я еще удивлялась, что он не взял. Да зачем? Убил, и нету. А можно же издеваться. Долго, с наслаждением. «Отпускать», класть в чужую постель, забирать из нее в свою, но и там только мучить. Дарить цветочки с оскорбительными намеками, рассуждать о соловьях и розах, проявлять трогательную заботу о человеке, чью возлюбленную он только что отымел – и морально, и физически. Вот он, вампир! Во всей своей вампирской красе! Любуется он! Цветочками своими! Да тот же Лоу в миллиарды раз честнее: засыпал розами и убил тут же, потому как люди – еда, и нет никакой любви, только жажда и похоть! А этому нравится любоваться. Манипулировать – и любоваться результатами. Годами учился, сам признал, самосовершенствовался. Потому как скучно – приказом. А вот когда все, что ты ни захочешь, делается «добровольно», вот тут да, сплошное любование. Есть на чем тренировать созерцательность.

На крик, понятно, прибежали родители. Ничего не могла им объяснить. Даже плакать не могла. Просто сидела, сжавшись в комок на кровати, обхватив руками коленки и глядя в пустоту расширенными от ужаса глазами. В ужасе от того, что было. В ужасе от того, что будет. Ведь он придет за мной, он так от меня не отстанет, он придет!

– Он не придет, Лариса. – Папа осторожно присел рядом со мной на кровать. – Ты не принесешь воды, Лидусь? У девочки просто кошмар.

Едва ли мама поверила, но послушно ушла за водой.

– Придет. Ты не понимаешь, он еще не наигрался. Вот с делами своими закончит, вернется в город и придет. Он же сам тебе говорил.

– Он говорил мне другое, дочка.

– Что? Но ты же сам… Зачем ты?…

– Я знаю, что такое кровавое опьянение. И я понимаю, что ты чувствовала. И Анхенаридит прекрасно это понимает.

– Ну еще бы! Сам вызвал, сам и попользовался!

– Да что-то слабовато он попользовался, Лар, уж ты прости за откровенность. Он же все, что угодно, мог с тобой сделать за эти дни, а он домой отвез при первой возможности. И ушел.

– Да просто занят он сильно. Мир спасает. Кроме него ж некому. Сейчас вернется и продолжит. Делать со мной все, что угодно. И никто мне не поможет: ни ты, ни мама. Даже ты его сейчас защищаешь!

Вернулась мама, протянула мне стакан воды. Как ни странно, прохладная вода успокаивала. Даже если просто держать стакан в руках.

– Все хорошо, Лариса? – Мама присела с другой стороны от меня.

– Все плохо. Меня мучают кошмары, и мне никак от них не избавиться.

– Ничего. Ночь уже прошла, а при свете дня все кошмары исчезают.

– Он же не Дракос, чтоб исчезнуть при свете. Некоторые кошмары лишь при свете дня и появляются.

– Я посижу с Ларисой, Лида, ты иди. Поспи, пока есть время.

Мама ушла досыпать. Счастливая. Она никогда не была нужна ни одному вампиру. И вряд ли уже понадобится.

– Он не уезжал из города, Ларис. Нет у него никаких дел. И он не придет. Он прекрасно понимает, что вам незачем больше встречаться.

– Ну вот с чего ты это взял?

– Он мне это сказал. Сказал, что у тебя будет очень тяжелое пробуждение. Попросил присмотреть, успокоить. Оставил номера своих телефонов на случай экстренной необходимости. И рабочий, и домашний. Просил звонить в любое время. Но сам он не придет, тебе не стоит этого бояться. Он знает, что ты не хочешь его видеть. Да он и сам, как я понял, отнюдь не жаждет с тобой общаться. Так что просто выкинь этого вампира из головы и постарайся жить дальше.

– Выкину. Непременно. Вот сейчас и начну.