– Что цвет, Ларис?

– Цвет подаренных цветов что-нибудь значит?

– Конечно. Всегда. Только это уже личные ассоциации. Понятные только дарителю и тому, кому подарили.

Он поднимает руку и нажимает звонок. И я уже не успеваю спросить, что же имел в виду именно он, потому что дверь почти сразу открывается, и на пороге стоит мама, и лицо у нее… странное, я не могу понять его выражения.

– Здравствуйте, Лидия, – вежлив, обаятелен, прекрасен. – Встретил в горах вашу дочь, не смог не подвезти до дома. Тем более мне было по пути.

Мамино лицо проясняется, на губах появляется неуверенная улыбка.

– Все хорошо, – заверяет он ее, – вот только Петя немного приболел, но я надеюсь через пару недель увидеть его в университете.

Мама наконец сдвигается и позволяет нам войти. Из гостиной подходит и папа.

– Добрый день, Сергей. Я бы хотел поговорить с вами. Всего пара слов, если можно.

– Да, конечно, прошу вас. – Папа делает широкий приглашающий жест.

– Благодарю, но лучше вы меня немного проводите. Всего хорошего, Лидия. Лариса, не грусти, еще обязательно встретимся.

– Завтра? – Я хватаю его за руку. – Ты ведь придешь ко мне завтра?

– Завтра не получится, милая. Меня не будет в городе. Много дел. Но как только вернусь – обязательно к тебе загляну. Договорились? – Он подносит мою руку к губам и целует. Затем отпускает ее и выходит. Папа выходит за ним.

Он не возвращается довольно долго. Я успеваю раздеться и отволочь чемодан в свою комнату. И даже найти вазу и поставить туда цветы. Оторванные лепестки кладу между страницами книжки и убираю ее в полку, вставив в плотный ряд прочих книг.

И все пытаюсь отмахнуться от мамы, которая рвется узнать от меня последние новости, но я не понимаю, о чем она меня спрашивает.

– Лара, он что, тебя простил? У вас все хорошо?

– За что он был должен меня прощать? Мама, ты о чем? Мы вроде не ссорились. Да, все хорошо, он помог мне доехать и в больнице помог.

– В какой больнице?

– Ну, я же болела. А Анхен приехал и… в общем, теперь я здорова, вот только Петька еще болеет, но Анхен сказал, что с ним все будет хорошо и он тоже скоро приедет…

Рассказывать маме про кровь и любовь совершенно не хотелось, завтра же раструбит всем подружкам, а это не для всех, это только мое!

К счастью, возвращается папа.

– Что он тебе сказал?

– Да, в общем, ничего. Рассказал, что ты заболела. И как он тебя вылечил. Попросил присмотреть за тобой, пока его не будет. Все же я немного в курсе особенностей вампирской медицины.

– Каких особенностей? Как он ее лечил? Сережа, вы о чем? – Мама сгорает от нетерпения.

А мне интересно только одно:

– Он сказал, когда вернется?

– Через пару дней. Он и сам пока точно не знает. Но, как вернется, обязательно зайдет. Пойдем, Лида, пусть девочка отдохнет с дороги. И я все тебе расскажу.

Я бросаюсь папе на шею.

– Все не надо, – шепчу ему прямо в ухо.

– Все я и не буду, – шепчет он мне в ответ. – Разве я тебя подводил?

Следующие несколько дней помню смутно. Я не грустила, нет. Мне не было больно от его отсутствия. Я знала, что он вернется. И я ждала. Все остальное было просто не интересно. Занятия в универе уже начались, и я честно их посещала. Надеть в универ брюки я бы не решилась, а вот бежевый свитер носила не снимая. Он грел меня, как грела мысль о любви. Его любви.

А потом… я проснулась очень рано, рассвет только занимался. Но и в неярком свете мне были видны тюльпаны. Еще несколько лепестков облетело, подтверждая мысли о хрупкости и скоротечности. Я вдруг поняла, что помню, где я видела Вампирский камень. И знаю ответ на вопрос, на который так и не успел ответить вампир. Вампирский камень, сиреневый цвет – ОБМАН!!!

Прижав руки к ушам, я кричала так, что дрожали стекла.