Сколько мы так стояли? Не знаю. И вдруг его рука коснулась моих волос. Медленно и нежно провела по ним от макушки до лопаток, соскользнула на обнаженную кожу спины. Мое тело непроизвольно выгнулось, из груди вырвался стон, а глаза распахнулись. Я отдалась таким странным ощущениям, одновременно наблюдая за лицом моего ночного мучителя. А мужчина продолжает сводить меня с ума своими прикосновениями, от которых словно легкие электрические разряды впиваются в кожу, оставляя за собой слегка покалывающую дорожку. Ласково провел кончиками пальцев вдоль позвоночника до самой шеи, оттуда по плечу. Как только его рука очутилась в поле зрения, он начал ласкать взглядом те участки тела, которых касались его пальцы. Синие глаза потемнели от желания, и от осознания этого стало жарко. А он продолжал свои исследования: едва ощутимо провел кончиками пальцев по ключице, подбородку. Легонько погладил по щеке, соскользнув к губам…

В какой-то момент я зажмурилась, ожидая поцелуя. Внутри все затрепетало в предвкушении. Но его руки продолжают гладить мое не в меру разгоряченное тело: вновь ключица, предплечье, наружная сторона кисти… Спина и поясница оказались наиболее чувствительными. Я плавлюсь, стону под его руками, выгибаюсь, до боли закусываю губы. Открываю глаза, тут же утопая в синих омутах, но в порыве захлестнувших чувств запрокидываю голову, отчего она начинает слегка кружиться, и я жмурюсь от нестерпимо сладких ощущений. Мои груди набухли от вожделения, превратившиеся в упругие комочки оголенных нервов соски трутся о прохладную ткань рубашки, внизу живота уже давно полыхает огонь, а по ногам откровенно течет, и я не знаю, что это: то ли выделившийся от возбуждения сок, то ли кровь, но мне сейчас все равно. Мои бедра ерзают друг о друга, даруя неведомое доселе наслаждение.

И ведь это всего лишь прикосновения… Что же будет дальше?!

Словно в ответ на эту мысль, его руки берут мои и кладут к себе на талию, а сам мужчина неожиданно резким и грубым движением подхватывает меня под ягодицы и приподняв, притягивает к себе. На миг становится страшно – вдруг упаду? Цепляюсь руками за спину синеглазого. Звук раздираемой под моими пальцами ткани оглушает и… О боги! Как же давно я мечтала прикоснуться к нему.

Мои ноги согнуты, бедра плотно сжимают его талию, а колени покоятся на столешнице подоконника, слегка закругленные углы которого болезненно впиваются в голени. Явно останутся синяки. Но все это не важно, ведь там – внизу сквозь ткань брюк к моему самому сокровенному прижимается нечто упругое, напряженно вздрагивающее и горячее.

Синеглазый перехватил меня за талию одной рукой, другой продолжая поддерживать сзади. Как же хочется поерзать, прижаться еще плотнее там – внизу, но ставшая уже нестерпимой боль, причиняемая краем подоконника, не позволяет лишний раз пошевелиться. В какой-то момент слух уловил хрипловатое:

– Больно?

– Угу, – только и смогла выдавить я, с ума сходя от этого коктейля сладости во всем теле и сверлящей боли в голенях и до сих пор звучащих в ушах отзвуков его голоса.

Синеглазый тут же ловко подхватил меня на руки. Боясь потерять равновесие, обнимаю его за шею и едва не лишаюсь рассудка в тот миг, когда его губы плотно прихватили один из моих сосков. В следующее мгновение мужчина уже упал на кровать, накрыв себя мною.

От этого резкого кульбита сердце екнуло и закружилась голова, а его руки не прекращая ласкают мое тело: ягодницы, талию, живот. Самым чувствительным местом с этой стороны оказалась грудь. Вскоре я вновь целиком и полностью погрузилась в пучину чувств и эмоций: прогибаюсь от его прикосновений, поглаживаю к этому моменту уже обнаженные грудь, плечи и в меру накачанный пресс мужчины. Ну и да, вот теперь ничто не мешает мне от души поерзать… М-м-м… Вот только ткань брюк… Как же она раздражает!!!

И да, я реальная здесь и сейчас хоть и не в меру возбуждена, но отдаю себе отчет в том, что и тогда, та, видящая сон, завелась не меньше и могла управлять своим телом, хотя и опасалась, боясь спугнуть это сладкое видение, но в какой-то миг, не выдержав, склоняюсь над мужчиной подставляя его губам то один сосок, то другой… Он ласкает их языком, губами. То мягко, то болезненно. Порой прикусывая, отчего у меня искры летят из глаз. Руки продолжают изучать тела друг друга, промежности, несмотря на тонкую преграду, едва ли не сливаются воедино.

Мужские ладони ложатся на мои плечи, притягивая к себе. Его губы едва ощутимо касаются краешка моих и… Я взрываюсь! Сжимаю бедрами его таз, все сильнее вдавливаясь в столь желанного мужчину, корчусь, кричу, изнывая в сладком экстазе, и ощущаю, как вздрагивает, извергаясь спермой, плотно прижатый к моей промежности член, спрятанный за так и не снятыми брюками.

Вынырнула из воспоминания со сбившимся, как после стометровки, дыханием и взмокшая. Но одно я теперь поняла: его возбуждает запах моей менструальной крови! Ведь примерно то же, что и в моем былом воспоминании, повторялось и в последующие ночи, пока не прекратились месячные. Я даже успела поверить, что он наконец-то оттаял и вот-вот настанет день, вернее – ночь, когда мы окончательно сольемся в одно целое… Но, увы. С уходом «женских праздников» все вернулось на круги своя. И да, после пережитой бури эмоций в объятиях синеглазого прочие наши гости меня уже не особо-то возбуждали, приходилось мысленно представлять, что он, а не они прикасаются к моему телу, и тогда я буквально горела в огне страсти!

Потом опять сбился цикл, и «эти дни» пришли вновь лишь три месяца спустя. История повторилась: он желал меня, я – реальная была возбуждена не меньше, чем та, что во сне, и могла управлять своим телом, что, кстати, и делала, но синеглазый тогда настолько погрузился в собственные ощущения, что не придал этому значения. Вот только я струсила и на самое главное так и не решилась.

– Ну держись, синеглазик! Изнасилую так, что о пощаде молить будешь, – молвила я, расплываясь в шальной улыбке. – Вот только пойму, что больше всего тебя заводит, и…