жареного теста с начинкой, как наркоман к дозе тянулась, едва ли не трясущимися руками. Ну и да, начала толстеть. Отсюда комплексы неполноценности первые ростки дали. Дальше больше. На деревне жиртрестом обзывались все кому не лень, а я все больше ненавидела свою малую родину и мечтала убраться оттуда подальше. Та же бабка соседская науськала меня, что надо учиться хорошо, чтоб в институт взяли, а там – в городе, мол, жизнь иная, там легче будет. Вот я и грызла гранит науки, мечтая о том дне, когда уеду из ненавистной мне деревни. Благо в первых классах училась и так хорошо, поэтому в итоге аттестат на одни пятерки вышел. А потом – да, перебралась в город. Поступила в институт. Несколько месяцев наслаждалась своей новой жизнью, а потом… потом произошел этот спор, приворот, и начались сны…

С бабкой бы той переговорить, да как раз в последнее лето перед моим поступлением продали они дачу и уехали. Ищи теперь ветра в поле.

Встала я, отгоняя прочь ненужные мысли и как-то отстраненно отмечая, что за сегодняшний день мое отношение к синеглазому уже не раз успело перемениться. Ну все! Хватит! Сейчас еду домой и там, в спокойной обстановке, вспоминаю следующий сон, в котором как раз и будет подсказка, как мне кажется. А потом… Ох, держись синеглазый! Сегодня ночью я из тебя душу выжму за всю мою искореженную жизнь.

Не знаю уж, что у меня на лице было написано, когда я из дома вышла, но Василий, меня увидав, аж шарахнулся прочь с дороги. Вот только мне сейчас было все равно, кто и что подумает. Никогда еще настолько зла не была.

На этот раз дома никаких сюрпризов меня не ожидало. Пока доехала, немного успокоилась, а заодно и проголодалась. Быстро собрав на стол, села и, не желая тратить время, прямо там и начала вспоминать свое очередное видение.

А оно было самое нестандартное из всех: нет, в ту ночь не появился никто новый и уникальный, мы тогда с синеглазым вообще остались одни, но… Действовал он вопреки заведенным правилам. Очутившись мысленно в том сне, поняла, что мне уже не до еды, и, как зомби, на ощупь побрела в спальню.

Как раз накануне той ночи у меня пришли месячные, и я чувствовала себя некомфортно как физически, так и морально. Собственно, с тех пор как начались ночные эротические кошмары – «эти дни» пришли впервые! Цикл сбился. Имей я физический контакт с кем-то реальным, был бы повод переживать и бежать к врачам, а так… Так я даже радовалась их отсутствию. И тут такой подвох!

Синеглазый, как часто это и бывало, полусидел на подоконнике. Вопреки ожиданиям он не стал меня заставлять ласкать свое тело, вместо этого всмотрелся в мое лицо, при этом его ноздри едва заметно затрепетали, будто он внюхивался во что-то, и вдруг… Поманил меня к себе!

Удивленная, заинтригованная, кутаясь в одеяло, встаю с постели. Делаю шаг, ожидая, что вот-вот он жестом или словом остановит меня. Ан нет. Делаю еще шаг и замираю в нерешительности. А он стоит. Смотрит. И ждет!

Кто бы знал, какие страсти в этот миг бурлили у меня внутри! Ведь сколько я мечтала о том, чтобы прикоснуться к нему, ощутить тепло его рук на своем теле… И вот сейчас, возможно, это случится! А в голове мысль бьется: «Как же не ко времени эти «женские дни» нагрянули!» Но я иду. В предвкушении аж дыхание сбилось. Смотрю в его глаза и тону. Голова немного кружится, а весь мир, вернее, окружающая нас обстановка со спящими на соседних кроватях соседками по комнате, словно в тумане, и единственное, что видится четко, – это он. Делаю еще шаг, боясь поспешностью, или каким-либо жестом, или движением спугнуть его: вдруг передумает? От одной этой мысли сердце в груди щемит и ноги подгибаются.

Осталось сделать какую-то пару шагов и можно будет коснуться. Так страшно становится – а если окажется, что он иллюзорный? Вдруг его на самом деле нет, а те редкие моменты, когда мне казалось, будто ощущаю кожей тепло его дыхания, – всего лишь плод моей фантазии?

Да, я – реальная, помню, что он не оттолкнет меня, но я – видевшая некогда этот сон, и та, что принимала участие во сне, этого не знают. Обуревающие их сознаниями эмоции захлестывают меня здесь и сейчас.

Еще шаг, и его рука как-то мучительно медленно, будто в замедленной съемке, устремляется ко мне… Замираю в ожидании столь желанного прикосновения. Кожа становится чувствительной. Ощущаю легкий сквознячок от окна, и крохотные волоски на руках начинают подниматься дыбом, рождая щекочущие нервы мурашки. Вот еще миг, и он… Ан нет. Рывок – и прикрывающее меня одеяло отлетает обратно к кровати. Синеглазый делает глубокий вдох и откидывается назад, упираясь руками в подоконник, кивает, чтобы подошла еще ближе.

Мгновения растягиваются в вечность. Как же хочется ускорить время! Очутиться как можно скорее рядом, ведь разделяет нас жалкий десяток сантиметров. Но оно, словно издеваясь, становится тягучим, я увязаю в нем, как муха в патоке. А в душе страх – вдруг синеглазый передумает? Вдруг остановит?

И вот оно – счастье! Уткнулась носом в его рубашку. Повернув лицо, как кошка, припала щекой к прохладной, напоминающей на ощупь шелк, ткани. Поластилась, прикрыв от удовольствия глаза. Втянула через нос воздух, наслаждаясь ароматом его тела. Ничего искусственного, никакого парфюма, только натуральный терпковатый запах мужского тела с легким, едва различимым, почему-то кажущимся горьковатым оттенком пота. Странное, непривычное сочетание, но до чего же приятное! Раз за разом втягиваю в себя воздух, словно организм решил впрок надышаться и впитать в себя побольше этих дурманящих фантазию запахов.

Я реальная, сейчас смогла заметить то, на что не обращала внимания прежде, – мы оба, словно животные, упивались запахами друг друга. Его аромат пьянит, словно наркотик. Но и синеглазый принял участие в новой игре. Его дыхание касается моих волос, слегка шевеля их, и от этого становится щекотно. Тело тает, ощущая его близость. По ослабевшим рукам, спине, ногам нет-нет да пробегают целые скопища мурашек, хочется повести плечами, но страшно спугнуть удачу.