– Да? А не слишком ли многих?
Магомед не нашелся, что ответить на этот простой, в общем-то, вопрос.
– Вам надо бежать из города. Сейчас я поговорю с дядей.
Камиль откинул полог тента и спрыгнул вниз. Магомед остался сидеть на мешке, схватившись за голову и думая, куда, в какие глубины ада им еще предстоит опуститься. Говорят, что человек за одно плохое слово будет семьдесят лет лететь в глубину ада… а какое же наказание уготовано им за то, что они совершили.
Аузу била мина шайтан и раджим.
Через несколько минут в кузов постучали, и Магомед вылез. Камиль стоял рядом с дядей Сохрабом и выглядел смущенным.
– Дядя Сохраб говорит, – сказал Камиль, смотря на землю, – что сейчас не те времена, когда они хорошо жили, и потому он может оказать вам гостеприимство только на три дня, как это предписывает шариат. Но рабочих рук не хватает, и дядя готов дать тебе работу в обмен на еду и кров, и если ты согласишься, то можешь оставаться у него столько, сколько потребуется.
Магомед долго не думал.
– Я готов работать.
– Извините, эфенди, но…
– Все нормально. Эфенди Сохраб, да воздаст вам Аллах за вашу доброту.
Сохраб кивнул.
– Тогда можешь начинать прямо сейчас. Как только появятся покупатели, надо будет разгрузить «КамАЗ» и погрузить мешки на то, на чем они приехали.
– Нет проблем.
– Можешь спать в кузове или на спалке, когда я там не сплю. Я буду говорить, что ты мой дальний родственник из города. Как тебя звать?
– Как и Пророка – Мохаммед. Но лучше если Мамед.
– Значит, Мамед…
Мука распродалась достаточно быстро, и на обратный путь они нагрузили в «КамАЗ» всякой всячины, китайской и турецкой, то, что может пользоваться спросом в горах. Когда они ехали в обратный путь, Магомед осторожно спросил:
– А машины проверяют?
– Мою – нет, – сказал Сохраб, – я, когда ехал в город, уплатил за оба конца.
– Тогда нельзя ли свернуть в одно место? Погрузим кое-что из моих пожитков.
Сохраб исподлобья глянул на нового работника.
– Хоть ты и пришел от Камаля, который сын моего брата, и я поклялся именем Аллаха, что выведу его в люди, проблемы мне не нужны.
– Проблемы сейчас везде, – сказал Магомед, – а то, что я погружу, хорошо позволяет их решать. По крайней мере, лучшего решения я не знаю. Время сейчас сами знаете какое. Помогите мне – и можете выбрать себе, что вам будет по руке, – в подарок. Который в наши нынешние времена не будет лишним.
Сохраб думал недолго.
– Хорошо. Будь по-твоему. Показывай, куда ехать.
Исламский вилайят Дагестан… Горы. Июнь 2017 года
Облако село на гору…
Сразу стало темно. Облако пахло сыростью и почему-то еще землей. Это было похоже на то, как ложишься головой на мокрую подушку. Тревожно заблеяли овцы, Магомед сказал несколько слов – и они утихли. Понимали, что человек рядом, и значит – все хорошо.
Оставалось только ждать, пока ветер развеет мокрую хмарь.
Вот уже почти месяц Магомед жил в горах. Вдали от города, вдали от войны, вдали от джихада, как его прадед, который, по семейным рассказам, был пастухом. Сохраб дал ему стадо, и он со снайперской винтовкой и собакой, которая не сразу, но признала Магомеда, ушел в горы. Спустится он только ближе к зиме.
Пасти овец – не так-то просто, хищников хватает, как четвероногих, так и двуногих. Но его военный опыт и подготовка снайпера помогали – он уже застрелил трех волков, одного – на бегу. Еще одного – самого опасного – он застрелил с нескольких метров. Появились волки, которые шли к людям, даже ластились, делая вид, что они собаки, пока не подбирались на расстояние для верного броска.
Все как у людей.
Одиночество и горы давали Магомеду возможности подумать. Он думал… он многое понял вообще-то. Все, что произошло… это не только конфликт Абу Салеха и Далгата
