– С ароматом коровника.

Анри рассмеялся:

– Ты во всем замечаешь обратную сторону?

– А ты проверь.

– Гм. – Он потер подбородок. – Звездное небо.

– В нежной дымке смога.

– Мы с тобой.

Я замешкалась лишь на мгновение, а потом из ближайшего переулка вынырнули двое. От них несло, как из сточной канавы – алкоголем, куревом и потом. Одежда не грязная, но поношенная, ботинки замусоленные, если и чищенные – то в позапрошлом веке. Тот, что повыше, надвинул шляпу на затылок, открывая свету фонарей исковерканное ямками оспин лицо, он жевал смердящую как помойная яма сигарету, погрузив руки в карманы. Второй расплылся в улыбке, обнажая гнилые зубы.

– Вот ведь как бывает, – низкий дребезжащий голос напоминал скрежет несмазанной двери, – господа решили прогуляться ночью? Может, найдете для нас монетку-другую? Как видите, нам они пригодятся.

Высокий сплюнул себе под ноги и медленно двинулся вправо. Низенький крепыш – влево. Анри отшвырнул меня за спину. Хищно блеснула сталь, мелькнувший перед глазами нож взлетел в воздух, а потом сверкнул уже в ладони мужа. Одно отточенное движение – и лезвие с хрустом вошло в плечо нападавшего. Искаженное болью лицо побелело, шляпа слетела с головы, обнажая немытые патлы цвета соломы. Второй быстрый сильный удар пришелся бандиту в колено, а в следующий миг он уже с воем летел в объятия напарника, выхватившего пистолет. Громыхнул выстрел, заметался рикошетом по улице, в подворотне истошно заверещал пес, ему вторил раскатистый лай чуть подальше и пронзительный свисток полицейского. Анри легко ушел в сторону от бросившегося на него коротышки, короткий замах. Выбитая с бульканьем челюсть и удар в живот положили конец ограблению.

– Пойдем.

Только этот голос и вернул меня в реальность. Я вдруг с ужасающей ясностью осознала, что все произошло в считаные секунды. Он двигался так быстро и слаженно, что у грабителей не было ни малейшего шанса. А я вместо того чтобы защищаться или сделать хотя бы что-то, просто застыла, как призрак оскорбленного достоинства.

Мы шли быстро – как если бы сами набросились на тех бродяг и избили их до полусмерти. До полусмерти или нет – не знаю, но муж только что переломал им кости и даже не изменился в лице. Я посмотрела на него, но Анри лишь убрал упавшую на лоб прядь и приподнял брови. У меня не получилось вытолкнуть из себя ни слова, поэтому я решила отложить объяснения до лучших времен. То есть до той самой минуты, когда шагнула в холл, в безопасность.

Вот тут меня затрясло. Так, что зубы застучали друг о дружку. Анри без слов подхватил меня на руки и отнес в ванную, я смутно помню, как он меня раздевал. Пришла в себя, только когда окунулась в еле теплую воду.

– Ч-что это? – сдавленно прошептала я. Лицо почему-то было мокрым, я даже провела пальцами по щекам, чтобы убедиться, что чувства меня не обманывают. А потом лизнула кончики, передернувшись от терпко-горчащей соли. Анри гладил меня по голове, но я все равно не понимала: я ведь некромаг, я могла не просто ударить этих мерзавцев тьмой, распылить их прах, развеять по ветру. Но ничего не сделала, совсем ничего. А сейчас вообще реву, как девчонка, которую оттягали за косу.

Я реву?

Я подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом. Тело сотрясала крупная дрожь.

Анри молчал. Он сидел на полу, прислонившись спиной к ванне. Молчала и я, пытаясь поймать разбегающиеся мысли. Но стоило вернуться к случившемуся, они бросались врассыпную, как тараканы от яркого света. Я собираюсь сражаться с Эриком? Смогу ли я вообще ударить или так же замру, как кукла? Эти люди набросились на нас, и если бы не Анри, все закончилось бы весьма плачевно. Но он бил на поражение. Точно знал, куда, как причинить боль, чтобы вывести из игры. А его скорость? Да я даже понять не успела, как все произошло. Как аристократ может так драться? Нет, Винсент тоже мог ударить магией армалов, и с холодным оружием брат умел обращаться, но это… это…

«Что ты знаешь о своем муже?»

– Как вы это сделали? Там, на улице.

– Я осваивал самые разные техники боя, – рука Анри легла на мое плечо, – в Маэлонии, когда рос. И когда путешествовал. Учился у одного из лучших иньфайских мастеров, который все же согласился мне помочь.

– Тебе отказывали? Почему?

– Говорили, слишком много злобы. У них своя философия.

Да, ему и без меня хватало забот.