— Ключи есть только у меня, но я не знаю секретных цифр, а без них его не, открыть. Они известны лишь дону Габагу.

— Может, еще кто-то знает?

— Исключено, дон неоднократно говорил, что эту тайну унесет в могилу и пусть потом никчемные наследники вызывают кузнеца с инструментами. С такими словами в наших краях не принято шутить.

— Тогда давайте взглянем вместе.

Поднимаясь на второй этаж, я прокручивал в голове самые разные способы выпутаться из этой непростой ситуации. И надо же было такому случиться в тот момент, когда мне всего-то и оставалось два-три часа до прощания с осточертевшим городом. А может, и меньше, ведь все зависит от той скорости, с которой гости будут заливаться приобретенной на денежки дона выпивкой, а пока что они с этим не тянули.

Очень уж не вовремя влез этот неугомонный управляющий…

В кабинете ничего не изменилось с того момента, когда я закрыл дверцу осиротевшего сейфа. Паркет надраен на совесть, следов мы вроде не оставили. Я по старой привычке даже отпечатки пальцев стер. Не знаю, на каком уровне находится здешняя криминалистика, так что лучше подстраховываться везде, где только можно.

Дернул дверцу — так и есть, не поддается.

— Закрыта.

— Однако ее открывали.

— По виду не скажешь. Почему вы так решили?

Управляющий указал на верхний левый угол:

— Здесь дон Габаг после того, как закрывает шкаф, приклеивает тончайшее шелковое волокно. Его очень непросто разглядеть, мы для этого пользуемся увеличительным стеклом. Вот оно, наготове, в верхнем ящике стола всегда лежит. Только дон и я знаем про эту хитрость, другим слугам запрещено даже прикасаться к шкафу. Мне приходится лично протирать его от пыли из-за этого указания.

Вот вам и наивные провинциалы далекой колонии, легко пускающие на постой наглых мошенников. Не так все просто, имеются и у них своих хитрости. Не сказать, что придумано гениально, способ давно известный, но это не делает его менее эффективным. Я вот попался, как последний простофиля, несмотря на немалый преступный опыт. И ведь осмотрел дверцу перед взломом, но света при этом было мало: работал в потемках, шторы не такие уж плотные, да и Мушду в узкую щелочку меж ними поглядывал, менее всего нам было нужно, чтобы кто-то заметил в кабинете подозрительную в ночное время деятельность.

Что же теперь делать, ведь этот неугомонный управляющий не собирается успокаиваться…

— Господин барон, я думаю, нужно спешно уведомить шерифа и комендатуру. Еще вчера все было в порядке, преступление, возможно, совершено только что.

— Да дверца не выглядит взломанной, может, просто кто-то из слуг не удержался, протер тряпкой.

— Ключи от кабинета есть только у меня и в вашей связке. Уборку здесь делают в моем присутствии. Так что совершенно исключено. Кстати, а вы в мое отсутствие заходили в кабинет? Хотя неважно, вопросы такого рода задавать будет шериф или офицер из комендатуры, это не мое дело. У нас здесь, как вы помните, военное положение, так что полномочия гражданской власти существенно урезаны, ну и суды упрощены. Позвольте вас оставить, нельзя медлить, злоумышленники могут быть рядом.

Да ты даже не представляешь, насколько они рядом. И вот что мне теперь с тобой делать? Будь я настоящим злодеем, такой вопрос бы даже не возник. Всего-то и надо сломать шею одному много знающему управляющему. Тело можно припрятать за роялем или просто бросить посреди кабинета, все равно ведь ключей у слуг нет, так что быстро его не найдут.

Но я не могу так поступить. Я ведь честный вор, а не убийца. Одно дело в бою, когда ловишь в прицел надвигающуюся с криком фигуру, которая вот-вот раскроит тебе череп тяжелой саблей, и другое — вот так, хладнокровно прикончить разговаривающего с тобой человека.

На последнее дело я брал шокер. Отличная штука, и не из тех китайских поделок, которые продают гражданским лицам. Конечно, против детей, беременных дам и людей со слабым сердцем такой использовать не рекомендуется, но вот управляющий, судя по цветущему виду, намеревается жить чуть ли не вечно, уж он точно выдержит разряд-другой. К великому сожалению, столь нужная сейчас вещица осталась в тележке Нарышкина. Возможно, прямо сейчас ее вертит в руках эксперт-криминалист или следователь. Эх…

Ну нет так нет, руки ведь у меня остались.

Я не знаком с изощренными секретами единоборств, так что приемы, мгновенно лишающие человека сознания, мне неизвестны. Нет, я могу, разумеется, отправить в нокаут сильным ударом по голове, но подобное чревато все тем же убийством. Это