Он заговорил с нею вслух, хотя знал, что человеческая речь для кошки лишена смысла.
— Как же это не стыдно людям зашвыривать такое милое крошечное существо в холодную пустоту, чтобы оно носилось там и охотилось на «крыс», которые больше и страшнее нас, вместе взятых? Ведь ты не просилась в этот бой, правда?
В ответ она лизнула его руку, замурлыкала, опять провела по его щеке длинным пушистым хвостом и уставилась на него сверкающими золотыми глазами.
Их взгляды встретились, и несколько мгновений они смотрели друг на друга: он — сидя на корточках, она — стоя на задних лапах на полу, слегка царапая когтями передних его колено. Никаким словам не преодолеть было бесконечности, лежавшей между глазами человека и глазами кошки, однако достаточно было короткого взгляда, чтобы расстояние это перешагнула любовь.
— Ну, нам пора, — сказал он.
Она послушно вошла в свой маленький шарообразный корабль. Андерхилл надел на нее миниатюрный шлем светокола и закрепил его, удобно для Леди Май и надежно, у нее на затылке. Укрепил на лапах у нее мягкие подушечки, чтобы, опьяненная битвой, она не нанесла ран самой себе.
— Готова? — спросил он ее негромко.
В ответ она, насколько позволяла державшая ее теперь сбруя, выгнула спину и тихонько замурлыкала.
Он захлопнул крышку и стал смотреть, как, намертво запечатывая кораблик, вдоль линии соединения сочится жидкость. Теперь на несколько часов Леди Май была запаяна внутри, а потом, когда она исполнит свой долг, электросварщик снимет крышку и освободит ее.
Обеими руками он поднял кораблик и вложил в стартовую трубу. Закрыл дверцу трубы, запер ее, набрав цифры, а потом сел в свое кресло и надел шлем. Он снова нажал на тумблер включения.
Он сидел в небольшой комнате,
Когда шлем начал разогреваться, стены как бы растаяли. Те трое, кто был с ним в комнате, утратили очертания и казались теперь кучками тлеющих углей — это горело, дышало жаром живое сознание, напоминая головешки в печи.
Когда шлем разогрелся еще больше, Андерхилл ощутил Землю, ощутил, как уходит из пут ее тяготения корабль, ощутил Луну, она была сейчас по ту сторону Земли, ощутил планеты и жаркую, ясную, спасительную щедрость Солнца, не подпускавшего «драконов» к родине человечества.
И наконец в его телепатическое сознание вошло все на многие миллионы миль вокруг. Ощутил пыль, которую еще раньше заметил над плоскостью эклиптики. Ощутил (и словно волна тепла и нежности прокатилась сквозь него), как в него вливается внутренний мир Леди Май. На вкус мир этот был как ароматизированное масло, такой же нежный, чистый и немного острый. Этот мир освобождал от напряжения и взбадривал. Теперь Андерхилл чувствовал, как рада ему Леди Май.
Наконец они снова стали одно целое.
Где-то в закоулке его сознания, закоулке таком же крохотном, как самая малюсенькая игрушка его детства, еще были комната и корабль, и Папаша Мунтри там взял микрофон и начал докладывать капитану корабля.
Телепатическое сознание Андерхилла восприняло мысль задолго до того, как слух его уловил формулирующие ее слова:
— В Боевом Отсеке все на местах. К переходу в плоскоту готовы.
Андерхилла всегда немного раздражало, что Леди Май все воспринимает раньше его.
Сцепив зубы, он приготовился к мгновенной муке перехода, но узнал от Леди Май о том, что переход уже произошел, еще до того, как сотряслись собственные его нервы.
Земля словно упала куда-то далеко-далеко, и прошло несколько миллисекунд, прежде чем он нашел Солнце в верхнем заднем правом углу своего телепатического сознания.
«Хороший прыжок, — подумал он. — Четыре-пять таких прыжков, и мы на месте назначения».
Леди Май, в нескольких сотнях миль от корабля, откликнулась: «О теплый, о щедрый, о великан! О смелый, о добрый, о нежный и огромный Партнер! О как хорошо, хорошо, тепло, тепло, тепло с тобой вместе драться, с тобой, с тобой…»
Он знал, что это собственное его сознание придает словесную форму ее смутным, полным огромного расположения к нему мыслям, переводит их на язык понятных ему образов.
Ни его, ни ее обмен приветствиями, однако, не поглотил целиком. Андерхилл вгляделся дальше, чем могла увидеть она, — не изменилось ли что- нибудь в пространстве вокруг? Было как-то странно, что ты можешь делать два дела сразу. Когда на нем был шлем светокола, внутренним зрением он мог оглядывать космос и, одновременно, ловить праздные мысли Леди Май — например, полную нежности и любви мысль о сыне, у которого золотистая мордочка, а на груди мягкий, невероятно пушистый белый мех.
Все еще обегая взглядом космос, он уловил предупреждение от нее:
Да, второй прыжок. Звезды другие. Солнце осталось позади, немыслимо далеко. Страшно далеко было теперь даже до ближайших к кораблю звезд.
