— Иди сюда, Миша. Присядь. — Белла подвела ее обратно к кровати.

— Я теперь ведь совсем… совсем никто. — Задыхаясь бормотала девушка. — Это правда, что чем выше заберешься, тем больнее падать… Но мне теперь больно даже не из-за этого. Эту боль полностью перекрывает другая… Я ведь… верила ему. И то, что теперь… то, что он сделал со мной…

— Ш-ш-ш, успокойся, милая. Я знаю, я понимаю. — Белла гладила ее по спине, пока Миша, закрыв лицо руками, не веря качала головой. — Сейчас тебе поможет только время. Оно расставит все по местам и даст тебе шанс обдумать все. Снова и с другой стороны. Я не оправдываю его, ни в коем случае. Но я его… пожалуй, его можно понять.

— Этому нет и не будет оправдания!

— Без тебя свобода не нужна ему…

— Он даже не спросил меня! Все решил сам! И он даже… он даже не сказал мне о ней!

— О…

— Но к черту его невесту. Действительно, мне нужно думать не об этом! — Выпрямившись, Миша вытерла слезы. — С такой легкостью принять это решение… посадить меня на цепь…

— Но сам он сидел на ней тысячу лет.

— Да! Но я не прикладывала к этому руки!

— Он был твоим рабом и, мне кажется, был счастлив.

— А вот в этом я уже не уверена. Я больше не могу ему верить… не теперь. Не после этого. — Девушка встала, словно демонстрируя собой «это». — Расчетлив, как и подобает древнему темному. Он все просчитал… Говорить о любви, а в следующий момент проворачивать за моей спиной свои грязные дела. Говорить о любви, когда у тебя есть женщина, с которой ты помолвлен перед богами, своим королем и своей семьей. И я… я не собираюсь с этим мириться! С таким своим положением. — Белла наблюдала за ее метаниями по комнате с жалостью. Она знала: для того чтобы смириться достаточно одного слова хозяина. — …Для него и его окружения я теперь просто трофей, вещь… Но, собственно, глупо обвинять только его. Это я создала ему все условия. Какая же я дура! Но клянусь, я найду способ, я найду…

Уже было темно, когда Белла покинула этот дворец. В том, что это именно дворец, в полном смысле слова, Мише довелось убедиться самой.

Приняв предложенную прислугой одежду, Михаэль согласилась на маленькую экскурсию, которую провела Белла, постоянно говоря о том, каким роскошным, величественным и шумным был этот замок ранее.

— Теперь эти стены несут на себе отпечаток скорби. Атмосфера горя и потери… изменить ее только в твоих силах, Миша.

Она пропускала эти слова мимо ушей. Казалось, Белла упрямо не хотела понимать, насколько уязвленной и несчастной она себя чувствует сейчас. Но не останавливала Изабеллу, когда та добавляла к своим словам еще и то, какую власть имеет женщина над своим мужчиной, что положение рабыни — формальность, на деле госпожой останется она и бла-бла-бла. Белла, кажется, не хотела видеть реальности. Говоря «понимаю» на самом деле она не понимала ничего. Счастливая, беззаботная, носящая под сердцем ребенка от любимого мужа, который наконец вернулся домой… понимает? Навряд ли.

Однако, когда Белла ушла, стало лишь хуже. Присутствие подруги, которая вопреки ожиданиям не отвернулась от нее и не проклинала, как (наверняка) остальные, вопреки ее неуместным словам про «все наладиться», помогало. Было не так… страшно.

Небеса, она осталась одна в этом месте в качестве рабыни, неимоверно далеко от дома и семьи, о которых ничего не знает. Как они? Что произошло за это время… сколько вообще прошло этого времени? О, боги, она не чувствовала себя такой одинокой еще никогда…

Чувство ужаса перед настоящим и несветлым будущем отошло на второй план лишь спустя пару часов бессмысленных попыток отвлечь себя прогулкой по пустынному огромному замку. И способствовало тому чувство голода. И когда Михаэль заметила в очередной чисто убранной, просторной гостиной чашу с экзотическими фруктами, то подошла поближе, протягивая руку к лакомству. Ранее запах и внешний вид ягод и фруктов показались бы ей аппетитными. Сочные, яркие, спелые… они вопреки ее голоду не вызвали ничего. Миша пристально смотрела на еду, как на простую вещь, понимая, что… не хочет есть.

Не хочет есть именно это. Мише хватило пары секунд, чтобы понять, почему еда не привлекает ее теперь. И это понимание вызвало приступ тошноты и приумножило злость.

Да, все встало на свои места. Она же теперь рабыня. И, очевидно, зависимость от хозяина никуда не делась.

Еще через полчаса мотания по до странного пустынному замку, Мише довелось убедиться в том, что зависимость эта не просто никуда не делась, но действует на нее как-то чрезмерно сильно, увеличиваясь в геометрической прогрессии с каждой минутой.

Готовая рычать от отчаяния, девушка решила вернуться в комнату, в которой ранее очнулась. Однако уже через пару минут поняла, что заблудилась в бесконечных лабиринтах здешних коридоров.

Медленно, обуреваемая отчаяньем и возрастающей с каждым шагом злостью на это место и его хозяина, Михаэль спустилась на первый этаж. Бездумно переставляя ноги, уже давно перестав рассматривать местные интерьеры, она оказалась в самом низу замка, в главном коридоре, довольно скоро