Дело даже не в свободе. Свобода была побочным явлением того, к чему он одержимо стремился, чего он жаждал все время своего рабства. Он просто хотел вернуться домой.

И вот он здесь. Наконец-то.

Закрыв глаза, испытывая блаженную легкость, слушая благословенную тишину, Энгер чувствовала себя полностью, абсолютно, теперь уже совершенно точно счастливым.

Долгожданные покой и умиротворение. Тепло и уют родного дома. Любовь семьи. Все это, утраченное некогда и теперь вновь обретенное, окружило его, согрело душу, успокоило сердце.

Однако через пару минут безмолвного наслаждения миром и покоем, Энгер убедился в том, что не всем доступна подобная роскошь. Появившийся на пороге гостевой комнаты посетитель абсолютно точно был далек от таких понятий как мир и покой.

— Господин, к вам… — Служанка замолкла на полуслове, когда поняла, что в представлении нет нужды. И слава богам: оставаться здесь еще на секунду, рядом с этим гостем, у нее не было ни малейшего желания.

— Дэймос! — Не без радости воскликнул Ворон, поднимаясь из своего кресла.

Дракон беглым взглядом осмотрел помещение, после чего молча кивнул, заходя внутрь. И, судя по виду, мужчину сюда завела не скука или тоска. Конечно, Энгер понимал: если бы была такая возможность, Дэймос бы не вылезал из своего дома еще долгие месяцы. Он бы предпочел находиться рядом со своей женщиной и семьей, нежели наносить визиты старым и новым знакомым. К тому же, это не в духе Дракона…

— Я себе налью? — Хрипло спросил Дэймос, проходя к бару.

— Удивлен, что ты до сих пор на своих двоих. — Ответил на это Энгер, проследив передвижение друга к разноформенным, многогранным бутылкам.

Прошла пара минут, в течение которых Дракон тусклым взглядом разглядывал предлагаемый алкоголь. Энгер понимал, что мужчина завис не из-за сложности выбора. Он готов был спорить: Дэймос вообще сейчас думает не о спиртном, а вещах, которые его, собственно, и вынуждают напиться.

— Энгер, мне кое-что нужно… — Начал было Дэймос, поворачиваясь к Ворону, который его тут же остановил.

— Я сейчас же попрошу Беллу с ней поговорить.

— Тьма. — Прошептал мужчина, забирая бутылку из бара и проходя к ближайшему креслу. — Я говорил, что понятливость — качество, которое я ценю в тебе больше всего? Правда, для тебя это — явление крайне редкое…

Предпочитая промолчать, Энгер опустился на свое прежнее место. Стоило ли говорить Дракону о том, что дело тут не в понятливости? Посмотрев на Дэймоса любой дурак поймет в чем причина мрачного вида мужчины.

Этот темный обрел желанную свободу, вернулся домой, наконец увидел свою семью, казалось бы, — отличные поводы для радости. Досадно, что все эти поводы перечеркивает собой другой — повод напиться до беспамятства. И, конечно, не от великой радости.

— Она… просто невозможна! — Кажется, ром начал действовать. — Ведь есть такие слова, которым бы она поверила… которые бы все объяснили.

— Дружище, это просто первый шок. — Спокойно и убедительно проговорил Энгер, пока Дэймос нахмуренно следил за огнем в камине. — Ты же знаешь женщин… Белла и Михаэль найдут общий язык. Пойми, она перенесла так много потрясений за столь короткий срок. Ее поведение оправдано…

— Чертов лис. — Бросил раздраженно Дракон, приникая к горлышку бутылки. — И чем я думал… Придурок страдает недержанием. Он выдал все, и ей было отлично слышно…

— Она бы все равно узнала.

— Но не в таких красках! — Рявкнул Дэймос, а пламя в камине рванулось столбом, словно реагируя на гнев мужчины.

— Спокойно. — Бросил Энгер.

— Грид — ярый ненавистник людей, к тому же жутко недовольный тем, что я отказался от мести. Он еще и своего пса притащил. — Продолжил раздраженным бормотанием гость. — И она все это слышала. Каждую деталь. И если ситуацию с переменой мест в этом чертовом проклятии я ей объяснить худо-бедно смог, то свою неиграющую никакой роли помолвку с Винари…

Ворон не стал говорить, что-то вроде «я предупреждал» или «а я уже говорил, что…», хотя слова рвались с языка.

— Помолвка не будет играть никакой роли, когда ее официально расторгнут. Но насколько мне известно, ты пока еще…

— Да. У меня были дела поважнее.

— Кто спорит. И тем не менее…

— Винари — не дура, сама все понимает.

— Конечно. Но ходят нелестные слухи, которым ты даже не пытаешься придать значение. К тому же, все ждут, когда ты займешь свое прежнее место.

— На этом месте замечательно смотрится мой брат.