— Он, кстати, этого тоже ждет. — Смотря с пару мгновений на Дэймоса, Ворон удивленно покачал головой. — Ты даже не разговаривал с ним. Ты вообще их видел? Свою семью.

— Что ты хочешь от меня, Энгер? Мне не до этого было…

— Да вы же не виделись вечность!

— Ну да. — Невесело хмыкнул мужчина. — А мне вечностью показались эти несколько дней. То, что я пережил… никогда бы не подумал, что буду рассуждать об этом, и уж тем более — говорить. Но это было гребаным адом. Потому что во всем был виноват я. И то, что происходит сейчас, по правде говоря, не лучше. Она не верит мне, а я… я тоже ей не верю. Она будет требовать настоящей свободы, а не той, которую я ей и так предоставлю. Она попросит убрать клеймо с ее спины, а я не сделаю этого, потому что чертово проклятье теперь — то единственное, что нас связывает. Что удерживает ее рядом со мной. — Тяжелый выдох. — Куда это все катиться…

— Друг. — Начал осторожно Энгер, искренне сочувствуя этому мужчине. Ему было странно и горько видеть Дракона, пережившего проклятье, прошедшего через все круги ада, сломленным теперь из-за того, что его не понимает (ненавидит) любимая женщина. — Возможно, сейчас уместно сказать: если любишь — отпусти, если твое — вернется…

— Ты так ничего и не понял. — Рассмеялся тихо Дэймос. — Даже если бы вероятность того, что она выберет меня, составляла девяносто девять процентов, я бы не решился на такое безумие.

— И к чему это приведет? — Проговорил Энгер, хотя и понимал, что сворачивает на опасную дорожку.

Но ожидаемого проявления гнева не последовало. Кажется, Дэймос и сам многократно задавался этим вопросом, потому теперь просто отвел взгляд, сфокусировавшись на танце пламени. Вероятно, в очередной раз думая над тем, «куда это приведет».

— То есть… она еще не знает? — Мягко поинтересовался Энгер спустя минуту, на что мужчина отрицательно покачал головой. — Возможно… точнее, скорее всего, она изменит свое решение, когда полностью осознает и поймет, что отныне не является частью человеческого мира. И что даже вернувшись, она не сможет жить как прежде. Ей просто нужно понять, что в тот раз, для людей, для своей семьи, она действительно умерла. Но опять же… тут тебе поможет только время.

Возможно, Дракон его вообще не слушал, уделяя больше внимания собственным мыслям, выпивке и все тому же огню в камине. Потому в молчании прошла еще одна минута, по прошествии которой мужчина медленно поднялся.

— Ты… ты куда? — В голосе Ворона слышалось беспокойство.

— Как ты и сказал. — Бросил хрипло Дэймос, направляясь к двери. — Даю ей время.

— И…?

— И раз у меня появилось такая замечательная возможность, стоит навестить королеву и ее ближайшее окружение, дабы положить конец этим… недопониманиям.

— А… — Энгер выразительно посмотрел на початую бутылку, зажатую в руке друга. — Возможно, лучше подобные дела отложить до более подходящего случая.

— Как раз поэтому случай сейчас самый подходящий. — Ответил на это Дракон, со странной ухмылкой покидая комнату.

Негромкий стук в дверь прозвучал нерешительно, словно спрашивая разрешения. И этот тихий звук заставил Мишу очнуться и вынырнуть из пучины отчаянья и страха. Подняв голову от подушки, она кинула взгляд на запертую дверь.

— Кто? — Ее голос звучал сипло и тихо. Немудрено, если учесть сколько времени она провела в еле сдерживаемых рыданиях.

Растерянная, напуганная, преданная любимым человеком, дезориентированная…

Когда она говорила Дракону «убирайся», Миша не знала, что оставаться одной будет настолько тяжело и страшно. Неизвестно где, неизвестно каким образом попала сюда, неизвестно… кто? Она выжила после того ранения, выжила несмотря на твердую уверенность в бесповоротности ситуации, веря в собственную гибель. Почему?

— Это я. Белла. — Раздался за дверью несмелый голос, услышав который Михаэль почувствовала некоторое облегчение.

Оставаться одной не хотелось ни секундой дольше. Потому она, завернувшись в простыню, спешно прошла к двери и открыла замок.

И когда Миша увидела эту женщину, эти знакомые глаза, теперь наполненные печалью и виной, она вновь не сдержалась. Стоит отдать должное Белле, она, кажется, была готова к подобному, потому терпеливо, шепча какие-то успокаивающие слова, переносила эти безудержные рыдания. Уткнувшись в женское плечо, обхватив подругу руками, Миша, даже не пыталась остановиться бесконечный поток слез, веря, что так ей станет лучше… Лучше? Не в ее состоянии!

— Это пройдет, милая. Пройдет.

— Не… не п-пройдет. Как он мог? Сотворить со мной такое!.. Я… я конечно, тоже не относилась к нему хорошо…п-по началу. Он меня… пугал… и вообще, ненавидел… хамил… но я… я все равно не заслуживаю такого… отношения. Моя… мама… она была п-права… мама… — Рыдания раздались в комнате с новой силой.