руками.

— Это всего лишь сны, — мягко сказала Клэри.

— Ты только что видела, что это не так, — сказал Джейс. — Я не спал, когда взял нож.

Клэри знала, что он прав.

— Ты переживаешь, что сходишь с ума?

Он медленно покачал головой. Волосы упали ему на глаза, но он их отдернул обратно. Его волосы отрасли слишком длинными; он давно не стриг их, и Клэри задалась вопросом, думал ли он вообще об этом. Как она могла не обратить внимания на синяки под его глазами, обкусанные ногти и его истощенный вид? Она была так обеспокоена, любил ли он ее, что не могла думать ни о чем другом.

— Я не так уж обеспокоен этим, — сказал он. — Я волнуюсь, что могу ранить тебя. Я боюсь, что какой бы яд не разъедал мои сны, он проберется в мою сознательную жизнь и я… — казалось, ему сдавило горло.

— Ты никогда бы не ранил меня.

— Этот нож был у меня в руке, Клэри, — он взглянул на нее, а затем отвернулся. — Если я раню тебя…

— его голос надорвался. — Сумеречные охотники погибают молодыми очень часто, — сказал он. — Мы все знаем это. И ты хотела стать сумеречным охотником, и я никогда бы не остановил тебя, потому что не мое дело говорить тебе, что делать со своей жизнью. Особенно, когда я также принимаю этот риск. Кем бы я был, если сказал тебе, что для меня в порядке вещей рисковать жизнью, а для тебя нет? Поэтому я думал о том, каково мне будет, если ты умрешь. Бьюсь об заклад, ты тоже думала об этом.

— Я знаю, каково это, — сказала Клэри, вспоминая озеро, меч и кровь Джейса на песке. Он был мертв, и ангел возвратил его обратно, но те минуты были худшие в ее жизни. — Мне хотелось умереть. Но я знала, как ты разочаруешься во мне, если я так просто сдамся.

Он едва заметно улыбнулся.

— И я подумал то же самое. Если ты умрешь, я не захочу жить. Но я не покончу жизнь самоубийством, ведь что бы ни ждало нас за порогом смерти, я хочу быть там с тобой. И если я убью себя, я знаю, ты никогда не заговоришь со мной снова. В любой жизни. Поэтому я буду жить и пытаться что-то сделать в своей жизни, пока снова не смогу быть с тобой. Но если я причиню тебе боль, если я стану причиной твоей смерти, не останется ничего, что бы смогло удержать меня от уничтожения самого себя.

— Не говори так. — Клэри чувствовала, как мороз пробрал ее до мозга костей. — Джейс, ты должен был рассказать мне.

— Я не мог, — его голос был твердым, не терпящим возражений.

— Почему нет?

— Я думал, что я Джейс Лайтвуд, — сказал он. — Я подумал, что, может быть, мое воспитание не повлияло на меня. Но теперь я думаю, что, может быть, люди не способны измениться. Может быть, я всегда буду Джейсом Моргенштерном, сыном Валентина. Он растил меня десять лет, и может быть, это пятно никогда не отмоется.

— Ты думаешь, что это из-за твоего отца, — сказала Клэри, и в ее голове пронесся отрывок истории, рассказанной ей однажды Джейсом, что любить — значит разрушать. А потом она подумала, как странно, что она зовет Валентина отцом Джейса, хотя его (Валентина) кровь текла в ее жилах, а не Джейса. Но она никогда не относилась к Валентину, как к отцу. А Джейс да. — И ты не хотел, чтобы я знала?

— Ты все, чего я хочу, — сказал Джейс. — И может быть, Джейс Лайтвуд заслуживает того, чтобы получить все, что он хочет. Но Джейс Моргенштерн нет. Где-то внутри я должен это знать. И я не буду пытаться разрушать то, что у нас есть.

Клэри глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Я так не думаю.

Он поднял голову и моргнул.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты думаешь, что это психология, — сказала Клэри. — И что с тобой что-то не так. Ну, а я нет. Я думаю, что кто-то делает это с тобой.

— Я не знаю…

— Израэль посылал мне сны, — сказала Клэри. — Может быть, кто-то посылает сны и тебе.

— Израэль послал тебе сны, пытаясь помочь. Чтобы направить тебя к истине. В чем смысл этих снов? Они жуткие, бессмысленные, садистские…

— Может быть, они имеют смысл, — сказала Клэри. — Может, ты просто не осознал этого смысла. Или, может быть тот, кто посылает их, пытается причинить тебе вред.

— Кто стал бы это делать?

— Тот, кто не очень сильно не любит нас, — сказал Клэри, и оттолкнула образ королевы Фей.

— Может быть, — тихо сказал Джейс, глядя на свои руки. — Себастьян…