— Джейс, я не уверена.

В темноте вспыхнуло, что-то серебряное, а затем что-то холодное и острое вонзилось ей в руку. На секунду она почувствовала удивление, потом боль. Она отдернула руку назад и увидела темную кровь на своей коже.

— Ой! — сказала она, больше от раздражения и удивления чем от боли. — Что…

Джейс одним движением оторвал себя от нее и от постели. Неожиданно он возник посреди комнаты без рубашки и бледный как привидение.

Крепко обхватив рану, Клэри начала садиться.

— Джейс, чт…

Она умолкла на полуслове. В его левой руке был нож — нож с серебряной рукояткой, который хранился в коробке принадлежавшей ее отцу. На нем было тонкий след крови.

Она посмотрела вниз на свою руку, потом снова на него.

— Я не понимаю…

Он разжал руку, и нож упал на пол. На мгновение он выглядел готовым убежать. Потом он упал на пол и схватился за голову.

— Я похожа на нее, — сказала Камилла, как только дверь закрылась за Изабель. — Она напоминает мне саму себя.

Саймон повернулся, чтобы посмотреть на нее. В Святилище было мало света, но он четко видел ее, стоявшей спиной к колонне, с руками связанными за спиной. Дверь в Институт охранял сумеречный охотник, но либо он не слышал Камиллу, либо не был заинтересован.

Саймон приблизился к Камилле. Цепи, что удерживали ее, странным образом манили его. Освященный металл. Цепи, казалось, мягко поблескивали на ее бледной коже, и ему показалось, что он видел несколько струек крови, просачивающихся вокруг наручников на ее запястьях.

— Она совсем на тебя не похожа.

— Ты так думаешь. — Камилла склонила голову набок, ее светлые волосы, казалось, искусно уложены вокруг ее лица, хотя он знал, что она не могла коснуться их. — Ты их так любишь, — сказала она, — своих друзей, сумеречных охотников. Как сокол любит охотника поймавшего и приручившего его.

— Все совсем не так, — сказал Саймон. — Сумеречные охотники и обитатели Нижних Миров не враги.

— Ты даже не можешь к ним домой зайти, — сказала она. — Ты оградился ото всех. Ты жаждешь служить им. Ты встал на их сторону против своего собственного вида.

— У меня нет вида, — сказал Саймон. — Я не один из них. Но и не один из вас. Но скорее я похож на них, чем на вас.

— Ты один из нас. — Она нетерпеливо дернулась, гремя своими цепями, и прерывисто дыша от боли.

— Есть кое-что, о чем я тебе не сказала, тогда в банке. Но это правда. — Она улыбнулась через боль. — Я чувствую человеческую кровь на тебе. Ты недавно питался. Человеком.

Саймон почувствовал как внутри него, что то вздрогнуло.

— Я…

— Это было замечательно, не правда ли? — Ее красные губы скривились. — Впервые с тех пор как ты вампир ты не голоден.

— Нет, — сказал Саймон.

— Ты лжешь. — В ее голосе звучала уверенность. — Они пытаются заставить нас сражаться с себе подобными, нефилимами. Они примут нас, только если мы будем притворяться не теми, кто мы есть — не охотниками, не хищниками. Твои друзья никогда не примут тебя таким, какой ты есть. То, что ты делаешь для них, они никогда не сделают для тебя.

— Я не понимаю, почему тебя это заботит, — сказал Саймон. — Что сделано, то сделано. Я не собираюсь тебя отпускать. Я сделал свой выбор. Мне не нужно то, что ты предлагаешь.

— Может не сейчас, — мягко сказала Камилла. — Но потом, тебе потребуется.

Сумеречный охотник, охраняющий дверь, отступил, когда дверь открылась и Мариза вошла в комнату. За ней следовали две фигуры хорошо знакомых Саймону: Брат Изабель Алек, и его друг, колдун Магнус Бейн.

Алек был одет в черный строгий костюм; Магнус, к удивлению Саймона, был одет так же, с добавлением длинного белого шелкового шарфа, с кисточками на концах, и парой белых перчаток. Его волосы торчали как обычно, но без присущего им блеска. Камилла, увидев их, замерла.

Магнус не показывал виду, что заметил ее; он слушал Маризу, которая неловко говорила о том, как хорошо, что они прибыли так быстро.

— Мы не ждали вас раньше завтрашнего дня.

Алек издал приглушенный звук раздражения и уставился в пустоту. Он выглядел так, словно совсем не был счастлив оказаться здесь.